|
Граф Просперо, какой-то служка, подошедший к дворецкому, угу, сам Паймор, его не было раньше… — память услужливо подсказывала, что было некоторое время назад, кто и где стоял, — Брегант, опять он, — на этот раз со смешком решительно отмел подозрения по отношению к своему верному советника киммериец, — а, это певец, как его там?… Тилбери, — вспомнил король, — еще этот пройдоха Люций… остальные вроде бы так и находились в зале. Значит, пять человек. Еще раз… граф Просперо отпадает, Тилбери, пожалуй, тоже, эта обезьяна Паймор? Если вспомнить о его предшественнике, то вполне может быть, но это проверить просто. Так, слуга? Проверим. Люций? Тоже можно узнать. Никуда он не денется. Хм!» — перевел дух Конан, но тут по внезапно наступившей в зале тишине понял, что, занятый своими делами, пропустил окончание речи немедийского посла.
— Хм! — приосанившись и выждав некоторое время, он сурово посмотрел на посла. — Передай своему королю благодарность за столь любезные слова. Надеюсь, наши добрые отношения останутся таковыми и впредь, — добавил он, усмехнувшись, и кивком головы отпустил посла, который, несколько удивленно озираясь на короля, с поклонами отошел. «Почему эта собака так раскрыла пасть? Наверное, что-нибудь из его речи я пропустил, — подумал киммериец. — И пес с ним, скажу Патриану, пусть сам объяснит ему потом все, что надо». Придворные задвигались, готовясь к окончанию церемонии приема распределиться в два ряда вдоль пути от трона к выходу. В этот миг медальон два раза стукнул Конану в грудь. Он перевел глаза от немедийского посла и увидел, что к нему приближаются двое: полководец Просперо и его дворецкий Паймор. С их приближением постукивания медальона становились все чаще. «Ага, кто-то из них! — лихорадочно думал киммериец. — Но в графе я полностью уверен, уж если Просперо собирался мне изменить, то небо должно было упасть на землю… не стоит повторять ошибки, подозревая доказавших свою верность людей… Тогда выходит, это мой дворецкий. Экий мерзавец!» В следующее мгновение у него изумленно полезли на лоб глаза. Паймор остановился около барона Этельстейна и почтительно слушал, что говорил ему нобиль, в то время как Просперо продолжал шагать прямо к трону, и медальон застучал в грудь киммерийца, будто частый дождь. Шли мгновения, но Конану казалось, что граф так никогда и не приблизится к нему, потому что время словно остановилось для варвара. «Не может быть! Мой полководец и соратник! Скорее я поверю, что это порожденье Нергала смеется надо мной!» Мысли вихрем крутились в голове киммерийца, надо было найти достойный выход из положения, чтобы не осрамиться перед собравшимися, не обидеть ненароком своего главнокомандующего и в то же время не подвергать себя опасности. — Король! Гляди! — он оглянулся на свистящий шепот позади него. Брегант указывал глазами куда-то вниз, и, проследив его взгляд, Конан увидел фиолетовый камень, сверкавший на пальце графа Просперо. Решение созрело мгновенно. Король резко поднялся с трона, и все в зале замерли, направив удивленные взгляды на своего повелителя. Остановился в недоумении и Просперо, не дойдя всего нескольких шагов до своего места за троном, где обычно находились советники и ближайшее окружение Его Величества. Паллантид и Брегант, как по команде, подошли ближе к королю и положили руки на рукоятки мечей. — Послушай, Просперо, — стараясь не показать своего волнения, спокойным тоном спросил варвар, — откуда у тебя такой дивный перстень? У меня даже в глазах померкло от его блеска! Краем глаза он заметил, как граф Этельстейн, до того спокойно стоявший рядом с Паймором, дернулся и буквально вытаращил глаза на руку пуантенского полководца. |
