Хорошо еще, что он, чувствуя как из-под него ускользает почва, успел сжаться в комок, и поэтому падение не было особенно болезненным. Конан отнял руку от лба и огляделся. Он лежал на земле, усыпанной пожелтевшими иголками, среди обступивших его деревьев и видел над собой совсем маленький овал голубого неба среди, казалось, заслонившей весь остальной мир зелени. Варвар проследил глазами оставленный им при падении след и присвистнул: высота склона была не менее пяти десятков локтей.

Человек, менее привыкший к подобным превратностям судьбы, мог запросто свернуть себе шею или, по крайней мере, сломать одну из конечностей. Конан пошевелил руками и ногами: к счастью, все оказалось цело.

— Уберегли боги, ничего не скажешь! — проворчал киммериец и приподнялся на локте, а потом сел, потирая ушибленные места и осматривая одежду, которая из щеголеватого охотничьего наряда превратилась в жалкие лохмотья. — Эк меня изваляло, — хмыкнул он, пытаясь приладить почти оторванную полу камзола. — Однако это мелочи, в первую очередь надо разобраться, где это я очутился и почему рядом нет моих егерей.

Король встал на ноги и, сложив ладони у рта, зычно прокричал:

— Я здесь! Где вы, рога Нергала вам в глотку?!

Ответом ему было лишь гулкое эхо, и варвар понял, что его крики, пока он находится здесь, вряд ли достигают верхнего края высоченного склона.

— Чтоб вас всех… — выругался Конан и направился к стене леса, которая окаймляла края этого то ли оврага, то ли косогора. — Придется пробираться другой стороной.

Он еще раз посмотрел на крутую стену. Хотя ему приходилось преодолевать препятствия и покруче, но здесь ничего не выйдет, даже зацепиться не за что, только кустики чахлой травы на почти отвесном склоне. Киммериец начал продираться сквозь переплетения ветвей, но протиснувшись на десяток шагов, обнаружил, что сделал ошибку — этот путь был почти непроходимым. Даже мечом не размахнуться, чтобы прорубить дорогу. Конан начал пятиться назад, чтобы начать крошить лесную стену прямо с поляны, но почувствовал, что ветви, будто щупальца, цепляются за его руки и остатки одежды. Он напряг свои могучие мускулы, но чем больше варвар прилагал усилий разорвать пленившие его путы, тем плотнее обвивались вокруг него растения, и скоро он оказался спеленут ими, словно младенец.

— Задница Нергала! — взревел киммериец, пытаясь последним усилием ослабить зеленую паутину, но его возглас потонул в шорохе ветвей, плотно облепивших лицо и почти закрывших рот, так что он с трудом мог дышать.

Еще мгновение, и Конан почувствовал, как щупальца плавно поднимают его и несут куда-то, все убыстряя и убыстряя свое движение. Варвар ничего не видел, но ощущал, как струи воздуха обвевают его тело.

Дышать стало легче, потом полет замедлился, и вот он уже стоял на ногах. Раздался легкий треск, и сковывавшие его сети ослабли и упали на землю. Он разлепил веки, и резкий свет ударил по глазам. Киммериец зажмурился и, склонив голову к земле, вновь открыл глаза.

Он увидел носки своих сапог на ровной поверхности, покрытой изумрудной травой, настолько ровной и плотной, что эта поросль больше напоминала ковер из его дворцового Зеленого зала. Свет вдруг ослаб, будто кто-то прикрутил фитиль у гигантской масляной лампы, и раздался густой голос, шедший словно из глубины колодца:

— Ну вот, наконец-то я смог познакомиться с этим знаменитым киммерийцем!

Король Аквилонии поднял голову: в десяти шагах от него струилась в воздухе, словно дым от костра, неясная, почти прозрачная фигура.