— Не замедлим, мсье, — отвечал слуга.

— Зачем он приходил? — спросил Эктор.

— Поговорить с вами. Он, казалось, очень был раздосадован, что не застал вас дома, и тогда я назвал себя.

— И твое прекрасное имя, конечно, привело его в восторг? — сказал Поль.

— Вы напрасно шутите, мсье! — возразил Кок-Эрон. — Скажу вам, что при этом имени радость появилась на его лице.

— Только при имени? Неприхотлив же брат Иоанн.

»— А, вы Кок-Эрон? — сказал он мне, — я очень рад. Ваш господин не раз говорил мне о вас, и мне захотелось познакомиться с вами.»

— Какой вежливый плут.

»— Вы человек, — прибавил он, — которому можно поручить дело, касающееся мсье де Шавайе. Я люблю его, как сына. Скажите ему, что у меня сегодня в семь часов свидание на мосту Пон-Нев с одним известным негодяем.»

— Он так сказал? — вскричал Эктор.

— Повторяю фразу слово в слово.

— Что он ещё сказал?

— Сказал, вам надо там присутствовать, ибо, может быть, там будет приоткрыта тайна, до сих пор вам непостижимая. Затем добавил:

»— Я брат Иоанн, бывший прежде пустынником. Мсье де Шавайе меня хорошо знает; но если, сверх ожидания, он не обратит внимания на мое приглашение, потрудитесь, почтеннейший Кок-Эрон, повторить ему два слова: «Марлийский лес». Он поймет.»

— Конечно понимаю! Ты говоришь, в семь часов на мосту Пон-Нев? — переспросил Эктор.

— На Пон-Нев и в семь часов, сегодня вечером, брат Иоанн будет на набережной со стороны улицы Дофин.

— Хорошо, мы там будем, — отвечал Фуркево.

— А, вы тоже едете?

— Если приятель из марлийского леса приведет с собой какого-нибудь разбойника, я беру на себя задачу с ним разделаться.

— Вы говорите о брате Иоанне? — спросил Эктор.

— Нет, о том, неуловимом…Не знаю сам, почему, но я доверяю брату Иоанну.

— И вы правы. Он сдержит свое слово.

— Остается ещё часа четыре, — продолжал Поль. — Переоденемся и пойдемте сорить деньгами в приемных её высочества наследницы. Там всегда много хорошеньких женщин, готовых посмеяться.

— Идемте, — согласился Эктор. — А ты, Кок-Эрон, проследи, чтобы наши лошади были готовы часам к пяти.

— Они будут готовы в четыре, маркиз, — отвечал Кок-Эрон.

Поль бросил столь красноречивый взгляд на Эктора, что тот, пожав плечами, не мог удержаться от улыбки. Затем Поль приблизился к Эктору и, наклонившись к его уху, произнес:

— Не представляйте из себя такого равнодушного. Есть люди, которые приняли бы позу Аполлона Пифийского из-за половины оказанного вам внимания.

— Что за вздор! — ответил Эктор.

— Вздор этот прелестный, и его было бы приятно слышать в продолжение всей жизни. Меня на этот счет не проведете!

— Вы ошибаетесь.

— Что это — скромность или скрытность? — нахмурил брови Поль.

Эктор готов был возражать, когда герцогиня Беррийская обратила взгляд в его сторону.

— Что говорит вам господин Фуркево? — спросила она.

— Ваше высочество, почти ничего.

— Понимаю, вздор, но все же?

— Как вам сказать… — потупился несколько смущенный Эктор.

— Очень просто, так, как было вам сказано.