Принцесса, тасовавшая карты, подняла свой огненный взгляд на Фуркево.

— Мсье де Шавайе прекрасно исполняет эту должность, — сказала она. — Не видели ли вы его?

— Ах, сударыня, какой удар был бы для маркиза, если бы он вас услышал!

— Что же ужасного в моих словах?

— Их любезность, — ответил Поль.

Герцогиня сдала карты и снова выиграла; дукаты сыпались в её руки.

— Ваши слова загадочны, — возразила она. — Объяснитесь.

— Если приехать поздно — всего лишь неприятно, не быть совсем — ну не несчастье ли?

Сверкающие глаза герцогини впились в лицо Фуркево, потом внезапно потупились.

Поль видел, как она побледнела под румянами. Тасуя карты дрожащей рукой, она молчала несколько минут, и наконец возразила:

— Но как бы поздно не приезжали, однако приезжают.

Поль покачал головой.

— Ни поздно, ни рано, сударыня.

Эти слова были произнесены таким серьезным голосом, что принцесса вздрогнула.

Разговор в ту же минуту стих. Игра продолжалась, прерываемая только восклицаниями.

»— Лед тронулся, — подумал Поль, — или я разучился понимать сердце женщины, или она станет меня расспрашивать.»

Он вынул из кармана горсть дукатов и очень серьезно принялся за игру. Герцогиня не обращала на него внимания; он не смотрел на нее.

По окончании игры герцогиня встала; легкое движение её длинных ресниц предупредило Фуркево. Это движение было почти незаметно, но его проницательный и верный взгляд все понял. Он пошел за герцогиней Беррийской в сад.

Она вошла в аллею, которая вела к бассейну Аполлона.

В ту минуту, когда герцогиня обернулась, Поль был рядом.

— Это вы? — она искусно притворилась удивленной. — Я думала, вы далеко…

— Я должен бы быть далеко, потому что вы желаете быть одни. Но вечер — час раздумий. Я думал о Венере, сияющей в небе, и следовал за вами против воли.

После этого небольшого мадригала Фуркево поклонился, как человек, готовый удалиться.

— Нет, — живо прибавила герцогиня, — раз вы уж здесь, так оставайтесь.

»— Наконец-то, — подумал Поль. — Сколько хитростей, чтобы добиться немного откровенности.»

— Кстати, — простодушно спросила герцогиня, — что это вы говорили мне за игрой? Я вас не поняла.

— Но, — отвечал Поль столь же простодушно, — я, кажется, говорил о непостоянстве времени…

— Да, сначала, но потом…

— Сударыня, я не смею о том вспомнить.

— Хорошо, я буду смелее, чем вы.

— Так помогите мне, сударыня.

— Вы говорили, кажется, о де Шавайе.

— Точно.

— По этому поводу вы задали какую-то загадку, решить которую я совершенно не могу.

— Это и есть причина моего смущения.

— Вы пробуждаете мое любопытство.

— Поэтому я должен объясниться?

— Сию же минуту, если не боитесь меня разгневать.

— О, сударыня, эта угроза возвращает мне мою смелость…Я скажу.

— А я слушаю.

— Но прежде, сударыня, простите ли вы меня?

— В загадке, стало быть, таится преступление?

— Почти.

— Хорошо! Вы обратитесь к отцу Телье, и он даст вам отпущение грехов.

— Берегитесь, сударыня, дело ведь идет о казначее вашего королевского высочества. А до этого рода преступлений отцу Телье нет дела.