Достаточно было одного кивка принцессы, и ее фрейлины послушно удалились к оконной нише, где уселись в кружок и стали тихо переговариваться. Но разговор этот они вели лишь для виду. Каждая из них наверняка старалась расслышать мои слова.

— Как поживает мой брат-король? — спросила Мария, жестом приказав мне сесть на подушечку у ее ног. — Ты привезла мне его послания?

— Нет, ваше высочество, — ответила я, увидев на ее лице досаду.

— Я надеялась, что болезнь и страдания заставят его быть добрее ко мне, — сказала она. — Когда он был совсем маленьким и болел, я постоянно ухаживала за ним. Я надеялась, теперь он вспомнит, что мы…

Я ждала ее дальнейших слов, но принцесса Мария сцепила пальцы, будто загораживаясь от воспоминаний.

— Ладно, не будем об этом… А ты вообще что-нибудь мне привезла?

— Герцог послал вам дичь и ранний салат. Все это уже на вашей кухне. Он велел передать вам это письмо.

Она взяла письмо, сломала печать и развернула лист. На лице принцессы появилась улыбка. Читая письмо, Мария усмехнулась, затем сказала:

— Ты привезла мне очень хорошие новости, шутиха Ханна. Герцог пишет, что мне будут выплачены деньги, доставшиеся по завещанию моего покойного отца. Я столько времени не могла их получить. Думала, никогда не дождусь. И вот на тебе… Теперь я смогу заплатить по счетам и вновь спокойно смотреть в глаза местным торговцам.

— Рада это слышать, — пробормотала я, не зная, что еще сказать.

— Я тоже рада. Должно быть, ты думала, что единственная законная дочь короля Генриха ни в чем себе не отказывает и деньги, положенные ей по наследству, находятся в ее руках? Где там! Мне уж начало казаться, что меня хотят уморить голодной смертью. А теперь я вижу, что вхожу в фавор.

Она задумалась.

— Осталось лишь ответить на вопрос: с чего это вдруг изменилось отношение ко мне?

Принцесса вопросительно поглядела на меня.

— Скажи, а принцесса Елизавета тоже получила свою долю наследства? Ты и ей отвозила такое же письмо?

— Ваше высочество, откуда мне знать про принцессу Елизавету? Мне велели передать это письмо вам, что я и сделала.

— И о ней ничего не слышно? Она не бывает при дворе и не навещает моего брата?

— Когда я уезжала, ее во дворце не было, — осторожно ответила я.

— А как мой брат? Ему наконец стало лучше?

Мне не хотелось ей лгать, но и говорить больше положенного я тоже не собиралась. Я подумала о врачах, еще недавно хваставшихся, что вылечат короля. Потом я слышала, будто они вконец замучили Эдуарда, пробуя разные способы лечения, и он приказал их выгнать. В то утро, когда я уезжала из Гринвича, герцог привел королю новую сиделку — старуху, умевшую лишь принимать роды и обряжать покойников. Значит, отец Роберта тоже не надеялся на выздоровление короля.

— Нет, ваше высочество, нельзя сказать, чтобы вашему брату стало лучше. Врачи надеялись, что теплый летний воздух будет благотворен для его груди. Но… королю все так же плохо.

Принцесса Мария наклонилась ко мне.

— Дитя, скажи мне все, как есть. Я хочу знать правду. Мой брат при смерти?

Я колебалась, боясь, как бы мои слова о возможной смерти короля не сочли государственной изменой.

Она взяла меня за руку, и я невольно заглянула в ее квадратное, решительное лицо. Темные, честные глаза Марии встретились с моими. Она показалась мне женщиной, достойной доверия и любви.

— Не бойся, скажи мне. Я умею хранить тайны, — заверила меня Мария. — Я хранила и храню немало тайн.

— Раз уж вы спрашиваете, я вам скажу. Я уверена, что король при смерти, — тихо произнесла я.