- Спасибо, мистрис Уолсингем, - отозвался Крейтон. - Я не ошибся, вы ведь мистрис Уолсингем?

Он вопросительно и в то же время лукаво поднял бровь.

- Не ошиблись, - ответила Розамунда. - Но если придется встретиться при дворе, буду чрезвычайно признательна, если не вспомните о моем присутствии здесь.

Уил принял от хозяина таверны кружку эля и кусок пирога и торжественно заверил:

- Всегда к вашим услугам, мистрис Уолсингем. - При этом его голубые глаза откровенно смеялись. - Ваш брат, должно быть, весьма снисходительный опекун, раз согласился сопровождать в это средоточие порока.

Трудно было не улыбнуться в ответ.

- Вообще-то Томас не считается официальным опекуном, - уточнила Розамунда. - Эта роль принадлежит нашему старшему брату. К сожалению, он мало мной интересуется, так что Томасу волей-неволей приходится его заменять. Правда, он редко это делает - лишь тогда, когда возникает желание.

- А когда желания не возникает, вы предоставлены самой себе. Что ж, должно быть, положение весьма удобное.

Уил сделал глоток эля и снова посмотрел смеющимися синими глазами на Розамунду.

- Так и есть, - с улыбкой согласилась она. - Жизнь хороша до тех пор, пока брат в очередной раз не вспомнит об условностях.

- Должен признать, что следить за вами при дворе ему будет сложнее, - констатировал Крейтон, многозначительно посмотрев на собеседницу.

- Полагаю, жизнь фрейлины достаточно строга и замкнута, чтобы допустить вмешательство со стороны, - беззаботно ответила Розамунда, с удовольствием поглощая пирог.

- На первый взгляд так оно и есть, - согласился Уил, не отводя глаз от собеседницы. - Однако со временем всем удается найти верные способы выйти за узкие рамки - при желании, разумеется.

- А у вас такое желание есть, мастер Крейтон?

Розамунда чувствовала себя так, словно оказалась на скользком льду. Еще ни разу в жизни ей не доводилось вести столь рискованный диалог. Собственная смелость пугала, а находчивость удивляла. В каждом слове собеседника слышалось приглашение к флирту, и она с радостью его принимала.

- Все зависит от стимула, мистрис Уолсингем.

Уил Крейтон выразительно посмотрел ей в глаза и снова поднес кружку к губам.

Глава 6

На следующее после посещения театра утро Розамунда вновь оказалась в приемной сэра Фрэнсиса Уолсингема на Сизинг-лейн. В этот раз она надела второе из своих новых платьев: из темно-желтого дамаста с кремовой нижней юбкой. Зеленые лайковые туфельки и перчатки прекрасно гармонировали как со вчерашним нарядом, так и с сегодняшним. Это обстоятельство особенно порадовало брата. Остальные вещи лежали в углу комнаты в двух кожаных баулах. Сам же Томас, обессиленный после бурно проведенного вечера, едва держался на стуле в ожидании аудиенции.

Неожиданно в коридоре послышался громкий насмешливый голос:

- А, Мортлок! Выглядишь так, как будто только что вылез из склепа. Признавайся, предавался всем порокам сразу?

Дворецкий ответил, не скрывая обиды:

- Вам прекрасно известно, мастер Уотсон, что к порокам я не склонен. Оставляю излишества сильным мира сего. Вы к сэру Фрэнсису? Доложить?

- Нет-нет, не беспокойся. Я на минутку, всего лишь загляну.

- Конечно, мастер Уотсон, но дело в том, что его ожидают другие посетители.

Голос зазвучал настойчиво.

- Что ж, в таком случае посмотрим, кто это, и решим, стоит ли уступать первенство.

Дверь в приемную распахнулась, и на пороге показался поэт Том Уотсон - высокий, широкоплечий, неизменно уверенный в собственной непогрешимости человек. Вчерашние обильные возлияния не испортили его прекрасного самочувствия, а обшитый золотой каймой элегантный камзол из коричневого бархата сделал бы честь любому придворному.