— Для начала общую характеристику этого народа. Скажем, как ты выплачиваешь ежегодные поборы этим романтическим искателям приключений?

— Так же как и большинство прочих купцов, перевозящих свои товары морем. Я предпочитаю платить ежегодную мзду, нежели вести с ними переговоры насчет выкупа захваченного ими груза.

— Но ты сказал, что приходится иметь с ними дело несколько раз в год. Как это понимать?

— Когда они объединяются в крупные флотилии, одного взноса, сделанного на Делосе, обычно бывает достаточно, чтобы от них откупиться. Но иногда случаются гораздо худшие неприятности. Я имею в виду столкновения с маленькими независимыми кораблями, которые не подчиняются никакому хозяину. Наиболее часто они встречаются в западной части моря. В частности, возле Геркулесовых столпов, у южного побережья Испании и северного берега Африки вблизи Древнего Карфагена. Здесь морские разбойники, как правило, забирают у тебя товар и нескольких людей и назначают определенное время, за которое нужно их выкупить. Если не успеешь сделать это к указанному сроку, их продадут на Делосе. Вот в чем заключаются эти особые неприятности.

— Говоришь, у берегов Испании? — задумчиво произнес я.

— Именно так. Подобное случается преимущественно к западу от Сицилии. Впрочем, это не такие уж большие неприятности. Если учесть, что большая часть товара, почти девяносто процентов, все-таки поступает в Рим не с запада, а с востока. В конце концов, после разрушения Карфагена на западе не осталось других крупных городов, кроме Рима. Другое дело — на Востоке. Здесь полно и больших городов, и богатых островов. К тому же они расположены сравнительно близко друг к другу. Это Антиохия, Александрия, Пергам, Эфес, Калхедон, Крит, Кипр, Родос и прочие. Разумеется, сюда стекаются все торговые суда. А стало быть, в этих водах есть чем поживиться пиратам. Море здесь буквально кишит ими, и они лучше других организованы.

— И все же давай вернемся к западному побережью, — продолжал настаивать я. — К независимым пиратским флотилиям. Насколько они многочисленны и могущественны?

Заббай сделал выразительный жест руками в знак переменчивости всего, что касается дел человеческих.

— Ну что можно о них сказать? Ведь они не подчиняются ни конституционным законам, ни правилам купеческой гильдии, ни договоренностям делового сообщества, а действуют сами по себе. Их намерения совершенно непредсказуемы. Одни могут облюбовать тот или иной участок побережья. Другим взбредет в голову курсировать меж двух островов, полагая, что именно здесь будут наиболее часто появляться торговые суда, сулящие им хорошую наживу. Все они разрознены и не зависимы друг от друга.

— И чем они руководствуются, выбирая направление своего плавания? — поинтересовался я.

— На это у них может найтись множество причин. Сны и знаки подчас играют для них не последнюю роль. Кроме того, они могут спросить совета у одной из сивилл. Или, к примеру, воспользоваться более надежными сведениями, купленными у торговых посредников купцов. Так что перед началом судоходного сезона лучше держать язык за зубами, если не хочешь, чтобы тебя подслушали.

Всем известно, что римляне ненавидят море. Обычно, когда нам бывает нужен флот, мы набираем его из греческих союзников, во главе которых ставим своего соотечественника, и называем такую организацию римской. Должно быть, вы сочтете странным, что жители полуострова питают нелюбовь к морю, но между тем это в самом деле так. Приблизительно такое же отношение у нас и к морской торговле, которую мы числим делом греко-азиатским и едва ли не постыдным. Уважение у нас вызывает лишь богатство, нажитое сельским хозяйством и войной. Основной доход Риму приносят военные грабежи и подати, которые взимаются с побежденных народов.