Кер о чем-то размышлял.

— Скажите мне, разве заранее нельзя было узнать о дефектах ствола орудия?

— Почему же? Если произведен выстрел и из трещины в стволе идет дымок, мы точно знаем, что после следующего выстрела ствол разлетится на кусочки. Но иногда случается, что весь дым выходит из ствола, и мы ничего не можем знать заранее. Из пушки стреляют, она разрывается, и души наших бомбардиров покидают тела и устремляются в небо.

— Ну, — задумался Кер, — а если закрыть жерло пушки после выстрела, дым попытается выйти через имеющуюся трещину, и мы сможем узнать, бракованное орудие или нет.

— Правильно. Но, господин Кер, как это можно сделать?

— Все придется делать вручную. С двух концов орудия пусть стоят по человеку; как только будет произведен выстрел, они должны затолкать в жерло тряпки. Другого тут ничего не придумаешь.

— Эти несчастные должны будут стоять после пушки в то время, когда из нее станут стрелять! Они же не смогут убежать в укрытие! Это будет грозить им явной смертью. Неужели вы думаете, что найдутся люди-самоубийцы? Кер подумал, потом спросил:

— Вы не против, если я сам все организую?

— Прошу вас.

Кер поднялся. Сегодняшний день был очень напряженным — ему пришлось скакать с самого рассвета. Тело ныло, мышцы сводило от постоянного напряжения. Ему очень хотелось отдохнуть, но он решил выяснить все до конца.

— Когда король с триумфом въедет в Руан, смогут ли бомбардиры занять почетные позиции в честь их особых заслуг?

— Я не уверен в этом, — ответил Дюнуа. — Разве знать согласится, чтобы бомбардиры принимали участие в параде! Наши доблестные рыцари все еще выступают против использования пушек. Они упорно отказываются признавать, что не было бы у нас никаких побед, не взорви мы стены, защищавшие гарнизоны Годонов. Кроме того, наши аристократы всегда строго придерживаются правил. А в правилах не указано, какое положение в победной процессии должны занимать люди, одержавшие победу с помощью новых видов оружия. Поэтому вполне может случиться так, что настоящие победители не получат заслуженного признания.

Кер заговорил тихим, но напряженным голосом:

— Я — сын купца, а вы — незаконный сын принца. Из-за этого нам пришлось много натерпеться. Мне кажется, что нам стоит полностью доверять друг другу. Вам никогда не приходило в голову, что наш мир — весьма странен и в нем многое поставлено с ног на голову? В течение сотни лет Францию побеждала более слабая страна. Вам никогда не казалось, что в этом виноват наш хваленый рыцарский Кодекс чести? Множество бед происходит потому, что почести, слава и ответственность отдаются не тем людям. Вне зависимости от их умения, опыта, таланта, квалификации. Они могут быть предателями и глупцами, и душа у них может быть полностью прогнившей, но зато у них знатные отцы, они из родовитых фамилий! Только одно это и играет роль. И такие дубовые головы, тщеславные павлины имеют власть, с помощью которой правят и диктуют свою волю другим, более достойным людям. Эти рыцари, что сейчас мешают ведению войны, не способны командовать войском.

Дюнуа улыбнулся страстности речи Кера, но ничего не сказал. Кер продолжал:

— Мы живем в странном мире, где почитают кровь и уважают мышцы, но плохо относятся к хорошим мозгам!

— Господин королевский казначей, вы проповедуете ересь! — заметил Дюнуа. — Я даже могу найти долю предательства в ваших речах и по Уставу не должен вас слушать. Но, — тут он улыбнулся, — поскольку мы говорим наедине, могу вам признаться, что иногда я бы с удовольствием распродал этих рыцарей на убой.