Ее глаза привыкли к свету, и Валери внимательно взглянула на Кера.

— Они хорошо к вам относились? — Она помолчала, а потом продолжила: — Сударь, а где Робин? Вы что-нибудь о нем слышали?

Кер медленно кивнул:

— Он здесь, в этом городе. Мне удается держать с ним связь.

— Сударь, вы не можете ему передать, что я его очень люблю и постоянно о нем думаю, даже если… меня обуревают самые страшные мысли.

— Конечно, я сразу же свяжусь с ним.

Кер положил руки девушке на плечи и с грустью оглядел ее.

— Вы не должны терять веры, — сказал он. — Все будет хорошо, и не сомневайтесь в этом, Валери.

Девушка опустила голову.

— Сударь, я потеряла всякую надежду. Сначала я была уверена, что вы найдете возможность помочь мне. Я ждала и каждый день думала, что вот сейчас откроется дверь и мне скажут, что я свободна. Этого не случилось, и мне пришлось примириться с правдой, что вы тоже сидите в тюрьме и ничего не можете для меня сделать. Я так давно потеряла надежду на счастливый исход. Не могу точно сказать, сколько это продолжалось, потому что я потеряла счет времени. Я очень долго находилась в темноте и могла отличить день от ночи, только когда они приносили мне поесть.

— Ты говоришь, что они держали тебя в камере без окна? Девушка медленно кивнула:

— Да, сударь. К этому сначала было трудно привыкнуть, но потом я смирилась. Можно привыкнуть к самым ужасным невзгодам, даже если вы слышите, как крысы шастают по полу, шлепаются на пол лягушки. — Девушка подняла глаза, и Кер увидел в них ужас. — Нет, сударь! Я не права. Не ко всему. Нельзя привыкнуть ждать чего-то, и ничего не слышать, и бояться прихода смерти в такой ужасной форме! — Она снова опустила глаза. — Сударь, я, наверное, жуткая трусиха!

Кер слушал девушку и думал: «Если возникнет необходимость, я могу поторговаться с ними — моя жизнь в обмен на жизнь Валери. Они настолько заинтересованы в том, чтобы сделать меня виновным перед всем миром, что охотно даруют ей жизнь в обмен на мои признания!»

Эта идея давно приходила ему на ум, но он пытался не задумываться об этом. Кер понимал, что таким образом ему придется расстаться не только с честью, но и с жизнью. Ему придется признаться, что он убил Агнес Сорель, и это будет записано в исторических хрониках.

Кер усадил девушку на стул, повернув лицом к свету.

— Вы когда-нибудь раньше думали о том, какое это чудо — солнце? Скоро вам удастся покинуть эту темную тюрьму и отправиться туда, куда вы пожелаете, где станете купаться в ласковых теплых лучах.

— Скоро? — В голосе девушки прозвучала робкая надежда. — Как бы мне хотелось вам поверить! Но… Нет, это невозможно, и я понимаю, что вы это говорите, чтобы подбодрить меня.

— Вы должны меня слушаться и верить каждому мной сказанному слову. Суд состоится здесь, и уже назначена дата, хотя мне не объявили, когда это будет. Наверное, все свершится скоро. У меня создалось впечатление, что они уже готовы нанести удар. В этом я абсолютно уверен. Я отправлюсь на суд один. Если они будут продолжать меня обвинять — а я не верю, что они вынесут обвинительный приговор, ведь доказательств у них нет, — вас отпустят, и вам даже не придется появляться в суде. Если меня осудят, вас станут судить как мою сообщницу.

Девушка задрожала, услышав последние слова Кера. Он вновь поспешил ее успокоить:

— Если все пойдет не так, имеются и другие способы вас спасти. Я уже начал готовиться к этому. Не задавайте мне вопросов, но не сомневайтесь, что в конце концов вам удастся освободиться.