Хейкон держался до тех пор, пока нормандец не обнажил голову. Тут самообладание покинуло его.

 Своим видом варвар поверг старого слугу в неописуемый ужас. Взгляд холодных серых глаз нормандца был полон такой твердой решимости, что Хейкон решил, что настал его последний час.

 «Да, он убьет меня, – подумал он, торопливо повторяя про себя „Отче наш“. – Что ж, это будет достойная смерть». Хейкон поклялся до самого конца помогать своей кроткой госпоже. Ангелы обязательно вознесут его к Господу за то, что он защищает невинную.

 Ройс долго смотрел на дрожащего старика, потом бросил шлем оруженосцу, спешился и передал поводья воину. Жеребец было вздыбился, но хозяин властным тоном успокоил его.

 Ноги у Хейкона подкосились, и он упал на землю. Ингельрам нагнулся, подхватил его и опять поставил на ноги.

 – Одна из близнецов внутри, наверху, барон, – объявил Ингельрам. – Она молится в часовне.

 Хейкон глубоко вздохнул.

 – Во время последней осады церковь сгорела дотла, – начал он еле слышным шепотом. – Сестра Даниэль как прибыла из аббатства, сразу же приказала возвести алтарь во внутренних покоях.

 – Даниэль – монахиня, – пояснил Ингельрам. – Все правильно, так и говорили, барон. Они близнецы, точно. Одна – святоша, заботится о мирских душах, а другая – грешница, с этой придется повозиться.

 Ройс по-прежнему молчал. Он не сводил глаз со слуги. Хейкон, не выдержав этого взгляда, уставился в землю и, сложив ладони, прошептал:

 – В этой войне сестра Даниэль оказалась меж двух огней. Она – невинная душа и желает только одного – вернуться в аббатство.

 – Мне нужна вторая.

 Барон говорил тихо, но Хейкон покрылся мурашками, от страха у него опять схватило живот.

 – Он хочет вторую, ты слышал? – выкрикнул Ингельрам. Он хотел сказать еще что-то, но, перехватив тяжелый взгляд барона, решил замолчать.

 – Другую зовут Николя, – проговорил Хейкон. Он опять глубоко вздохнул и добавил:

 – Ее здесь нет, барон.

 Ройс хранил невозмутимое молчание. Ингельрам, однако, не сумел скрыть разочарования.

 – Как она ушла? – прорычал он и силой заставил старика опуститься на колени.

 – В крепости толстые стены, много тайных ходов, – сознался Хейкон. – Разве вы не заметили, когда вошли в крепость, что здесь не осталось ни одного саксонского воина? Госпожа Николя уже давно ушла с людьми своего брата.

 Ингельрам застонал в бессильной ярости и со злостью пнул старика ногой.

 Ройс сделал шаг вперед, не спуская глаз с вассала.

 – Чтобы справиться с беззащитным стариком, много сил не требуется, Ингельрам, да и нетерпение свое ты не умеешь сдерживать, вмешиваешься в мой допрос.

 Вассал был прилюдно унижен. Он склонил голову перед бароном, потом помог старику подняться на ноги.

 Ройс дождался, чтобы молодой воин отошел от слуги, и опять устремил свой взор на Хейкона.

 – Ты давно здесь служишь?

 – Уже почти двадцать лет, – отозвался Хейкон и с гордостью в голосе добавил:

 – Со мной всегда хорошо обращались.