В замке Сетон любовники могли уединиться; вроде теперь им ничто уже не мешало, но Босуэл теперь был весь в мыслях о будущем и совершенно не хотел предаваться любовным играм.

— Ну вот, теперь, — сказал он, — ты свободна. Твой беспокойный мальчик больше не обременяет тебя.

— Свободна?! — закричала она. — Я никогда не буду свободна! Он всегда будет рядом! Я не смогу забыть его!

Босуэл выглядел совершенно бесстрастным.

— Он умер. Его больше нет. Разве ты не хотела его смерти? Не ты ли мечтала стать моей женой?

— Если бы встретились раньше, гораздо раньше…

— Ну что ты заладила «если бы, если бы…»? Теперь мы можем пожениться, и нет ничего, что остановит нас.

— Есть твоя жена…

— Да я же тебе уже говорил, что мне избавиться от нее — пара пустяков.

— Нет…

— Да разведусь я… Джин против не будет… Медлить нельзя. Помни: у нас же ребенок.

— Да как мы можем сейчас пожениться? Весь свет знает: мы виновны в смерти Дарнлея.

— Мы должны пожениться, и мы поженимся.

— У меня не хватит на такое смелости. Я очень хочу выйти за тебя замуж, но я просто не решусь. Ты и мои слуги обвиняетесь в убийстве. Люди уверены, что все сделано моим именем. Поженись мы, и весь мир скажет, что мы для этого и убили Дарнлея.

Босуэл взял ее за плечи и произнес:

— Я тебе сказал, что мы поженимся? Что бы там ни произошло, я все равно женюсь на тебе.

— Тебе придется заставить меня… Я не могу пойти на такое добровольно, или вся Шотландия восстанет против меня. Милый мой, что же мы натворили с тобой!

— Сейчас мы должны отбросить все сомнения. Что ты хочешь? Сказать всему свету, что я совратил тебя, и потому ты считаешь, что надо выходить за меня замуж?

— Да, — пробормотала она.

— Все так. У тебя лишь единственная причина для того, чтобы выйти за меня замуж: после первого потрясения ты поняла, что у тебя никогда не было такого любовника…

— Ты не любишь меня! Тебя больше заботит Джин Гордон, а не я!

— Я готов развестись с нею. Я делаю все только из-за любви к тебе.

— Нет! Из-за любви к моей короне!

Он рассмеялся и сказал:

— Давай-ка не будем говорить такие вещи. Ты — королева, и потому корона — часть тебя. Если я делаю что-то ради короны, значит, делаю ради тебя. Ты — моя госпожа, но в постели ты — моя наложница. Вот как должно быть: когда мы одни, я властвую тобой, а когда мы на людях, то ты — королева, а я — твой подданный.

Он замолчал и, казалось, над чем-то задумался…

Потом он снова заговорил:

— Может, ты и права. Да, я хочу покорить тебя. Ты будешь моей пленницей. У тебя лишь единственный путь сохранить достоинство — выйти за меня замуж. Ты сделаешь все возможное для этого. Сейчас ты вдова. Скоро я разведусь с Джин, и ничто не остановит более нас, вот так.

— Я ничего не могу поделать, — сказала она, — но вся моя жизнь, все мое счастье — в тебе.

Она не думала ни о чем, кроме любви. Она полностью доверилась Босуэлу, веря, что он выведет их из той беды, той опасности, в которой они оказались.

Мария выслала из страны Джозефа Риччо и других подозреваемых, надеясь, что это убережет их, а Босуэл и Джеймс Бэлфор сами знали, как обезопасить себя.

Босуэл разгуливал по улицам в окружении почитателей и выкрикивал, что готов сразиться один на один с любым, кто посмеет обвинить его в убийстве.