— Отпусти ее! — закричала Даниэлла, продолжая кутаться в простыни. Внезапно она вскочила и бросилась к Симону.

— Даниэлла! — прорычал Адриан и, в мгновение ока схватив жену, притянул ее к себе.

— Иди ко мне, Даниэлла, иди, — позвал Симон. — Перестань играть со мной. Иди сюда, и я отпущу Монтейн. Не обращай внимания на Мак-Лахлана. Теперь он нам не помеха. Все равно он скоро узнает, что это ты подкупила стражу и дала мне возможность убежать.

— Что?! — закричала Даниэлла.

Адриан почувствовал в себе сильное желание посмотреть ей в глаза. Он повернулся, чтобы сделать это, но тут у него за спиной послышалось какое-то движение, и он, мгновенно обернувшись, нанес нападавшему удар в грудь. Мак-Лахлан стал снова поворачиваться к жене, спиной чувствуя опасность. Даниэлла закричала.

Но было слишком поздно.

Ланглуа оказался проворнее. Рукояткой меча он нанес Адриану удар в висок. Боль была невыносимой. Кровавый туман застлал глаза Адриану, и рыцарь стал терять сознание…

Адриан зашатался и упал.

В его ушах завывал ветер…

— Бежим, Даниэлла, — сказал Симон.

Даниэлла взглянула на Монтейн, к горлу которой был приставлен нож Симона, затем перевела взгляд на Адриана, лежавшего на полу. Она не знала, жив он или мертв. Ей хотелось броситься к мужу, но она боялась за свою подругу. Стараясь сдержать подступившие слезы, которые только ухудшили бы ее положение, она посмотрела на Симона и покачала головой.

— Убежать с тобой? Отпусти ее сейчас же, грязный ублюдок! Ты что, хочешь снова поссорить нас с англичанами? Тебе мало того, что наша земля опустошена, что погибло столько людей? Ты снова этого хочешь?

— Заткнись, Даниэлла! — закричал Симон.

— Я не хочу бежать с тобой, Симон. Отпусти Монтейн и оставь меня в покое. Боже мой, мой ребенок…

— Ах да, ребенок, — вспомнил Ланглуа. — Мы бросим его в Ла-Манш.

— Попробуй только, и я выцарапаю тебе глаза! — закричала графиня.

В это время Монтейн издала сдавленный стон, и Даниэлла снова вспомнила о ней. Что же ей теперь делать? Она одна не справится с Симоном и Ланглуа. Адриан лежит бездыханный на полу рядом с человеком, сраженным его рукой, и она даже боится подумать, что муж уже мертв.

— Отпусти Монтейн, — сказала Даниэлла Симону. — Пусть она заберет ребенка и уйдет отсюда. Только после этого я уеду с тобой.

— Этот ребенок — шотландское отродье, и мы утопим его в проливе. Ты молода и сможешь нарожать много детей.

— Если вы убьете ребенка или Монтейн, я буду кричать до тех пор, пока вы не убьете и меня. Пусть Монтейн позаботится о ребенке, и тогда можете забирать меня с собой.

Симон вопросительно посмотрел на Ланглуа.

— Делай, как она говорит, лишь бы было поменьше шума, — ответил последний.

Симон отпустил Монтейн, и она, шатаясь, подошла к колыбели, с ужасом глядя на графиню.

— Со мной все будет хорошо, — заверила ее Даниэлла. — Позаботься о ребенке и о моем муже. — Она с ненавистью посмотрела на Симона, затем на Ланглуа и снова на Симона. — Адриан сохранил вам жизнь, хотя у него были все основания вас убить. А что касается вас, граф Ланглуа, то Адриан мог бы и вам снести голову, но он этого не сделал!

— Закатайте Мак-Лахлана в ковер, да побыстрей, — сказал Симон, обращаясь к своим людям. — Мы бросим его в Ла-Манш.

— Нет! — в отчаянии закричала Даниэлла, бросаясь к Адриану, но Симон, схватив ее за руку, отшвырнул назад. Глаза его превратились в щелки.