— .............. .................. ................ .................. ............... !!!!!!!!!!!! — закричал я, уже ничего не соображая, хаотично нанося удары куда попало, теряя при этом последние силы.

Но все было тщетно. Эта вспышка активности была последней попыткой моего организма пережить сегодняшний день. Кровавый туман захлестнул ускользающее сознание, я попытался еще раз попасть ненавистной твари в нос, ударил, но промахнулся, одновременно дикая боль пронзила каждую клетку тела...

Мгновение спустя все кончилось.

* * *

Но оказалось, что это был всего лишь пролог. Самое интересное, как обычно и бывает, ожидало меня впереди.

Глава 5

Уже во второй раз за этот бесконечно длинный и набитый под самую завязку непрекращающимися кошмарами день я приходил в себя после того, как терял сознание. До злополучного понедельника за всю свою сознательную жизнь я падал в обморок только один раз. Да и то этот неприятный инцидент произошел в далеком детстве, когда, заигравшись с друзьями на улице, ваш покорный слуга незаметно для себя перегрелся на солнце и очнулся уже в кровати, со всех сторон окруженный встревоженными домочадцами.

А сегодня с самого утра полуобморочное состояние начинало входить для меня в привычку и становиться чуть ли не доброй традицией. Огорчало еще и вот что: если в первый раз возвращение к реальности прошло практически безболезненно, то сейчас на моем несчастном теле не осталось ни одного живого места. Правда, ко мне почему-то вернулся слух, но трудно было сказать, плюс это был или минус. Голова раскалывалась, нога вообще ощущалась как один сплошной сгусток боли. Вдобавок ко всем этим неприятностям, открыв глаза, я обнаружил, что какой-то большой, толстый и ужасный, как сама смерть, человек бежит, перекинув меня через плечо, словно мешок с удобрениями. Этот тип делал не меньше двадцати миль в час и на бегу еще успевал размахивать здоровенной кривой саблей и кричать таким страшным голосом, что кровь стыла в жилах.

— Надеюсь, меня выносят из этой бойни не для того, чтобы в домашней обстановке зарезать, освежевать и, в меру прокоптив, съесть на завтрак, — подумал я, безуспешно пытаясь справиться с горячими волнами дикой боли, накатывающимися все с новой и новой силой. — Это противоречило бы всем нормам поведения а моральным принципам, принятым в цивилизованном обществе.

— Особенно в таком, где мясники, палачи и людоеды входят в десятку самых уважаемых граждан, — ожил внутренний голос.

Наверно, он был прав, но я слишком устал и обессилел, чтобы спорить и чему-либо удивляться. Все тело до краев заполнилось дикой болью, и казалось, что сегодня меня уже вообще ничто больше не удивит.

К сожалению, только казалось.

Окончательно придя в себя, я не без помощи нервных окончаний, которые даже не стонали, а скорее выли от боли, с ужасом обнаружил, что моя многострадальная конечность в некотором роде не совсем свободна. Выражаясь точнее, отрубленная голова собаки все еще сжимала челюстями мою ногу. Это выглядело настолько дико, что в первые мгновения я даже не поверил своим глазам.

Потом все-таки поверил, но легче от этого не стало.

Спустя некоторое время, привыкнув к боли, насколько это вообще было возможно, и убедившись, что нога хотя и кровоточит, но все-таки пока еще остается на месте и способна относительно нормально функционировать, я попытался осмыслить происходящее. И, сопоставив некоторые факты, как то: наличие в руках моего персонального носильщика большой кривой сабли, способной разрезать не только булочки для гамбургеров, но и кое-что побольше, с одной стороны, и отрезанную голову подлой твари — с другой, пришел к выводу, что парень, тащивший меня, ни больше ни меньше как спас мою жизнь. Это было очень мило с его стороны, и, пожалуй, как-нибудь при случае надо будет обязательно.