– Я должна быть польщена, что ты решил, будто я отдамся тебе?

– Я тоже хотел отдаться тебе, – говорит он, вздрагивая. – Я должен был догадаться…

Я так зла, что все мое тело охватывает дрожь.

– Да, следовало бы!

Теперь мы стоим очень близко. Его пьянящий аромат щекочет мне нос. Как он умудряется так восхитительно пахнуть после нескольких дней в дороге? Он тянется ко мне, но останавливается, и его глаза спрашивают разрешения. Мне следовало бы сказать «нет» и уйти, чтобы избавить нас обоих от страданий, но я этого не делаю. Я киваю, потому что все еще хочу его.

Руджек дотрагивается ладонью до моей щеки, и я прижимаюсь к ней, позволяя ему прижать меня к груди. Барабанный бой его сердца отдается эхом в моих ушах. Этот звук успокаивает меня. Я могла бы вечно слушать ритм его сердца.

Он зарывается носом в мои волосы и вдыхает так глубоко, словно от этого зависит его жизнь.

– Арра.

Мое имя – сладкая музыка на его языке. Это зов птиц и гул океана. От его следующих слов у меня по спине пробегает дрожь.

– Мне нужно тебе кое-что сказать.

Шепот вождей пугает меня и заглушает его голос. Его рука так горяча на моем лице. Слишком горяча. Острая боль пронзает мою щеку, и я отстраняюсь от него, чуть не споткнувшись. Как будто мне дали пощечину. Магия внутри меня бурлит, готовясь ударить по Руджеку. Я отодвигаюсь еще дальше, и он делает то же самое, как будто нас разделяет невидимый барьер.

Руджек смотрит на свои руки, как на опасных змей.

– Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Антимагия. Вот почему я должен был догадаться, что это не ты, Арра, – говорит он, вздрагивая. – Ре’Мек сказал, что нам нельзя быть вместе. Даже если мы сможем контролировать наши способности – твою магию и мою антимагию, – есть и другие последствия. Мы ослабим друг друга, и в конце концов один из нас уничтожит другого. В тот раз я подумал, что он скорее всего ошибся. Что у нас есть шанс.

– Но между нами такого никогда не было…

Я вновь вспоминаю о том неудавшемся поцелуе. О медленных прикосновениях и горячем тепле, что они после себя оставляли. Раньше у меня не было магии, но теперь все иначе. У меня есть ка вождей.

– Эфия…

В этом нет никакого смысла. Моя сестра волшебна, и все же…

– Не знаю. – Руджек делает еще один шаг назад. – Она немного не такая.

Страх переполняет меня, и ответ становится ясным. Если моя сестра достаточно сильна, чтобы убивать ориш, то антимагия никак на нее не повлияет. Ирония нашей ситуации не ускользает от меня, и я подавляю горький смешок. Всю свою жизнь я мечтала о том, чтобы магия помогла мне преодолеть отчуждение между матерью и мной – глупое желание для глупой девчонки. Теперь у меня есть магия, и этого недостаточно, чтобы остановить Эфию. Зато достаточно, чтобы разрушить любой шанс на то, чтобы провести время с Руджеком в последние часы моей жизни.

Мы смотрим друг на друга, и эмоции бушуют в наших глазах. Всю жизнь мы упускали эту возможность.

Я хочу снова упасть в его объятия, но это все, что я могу получить от него, а он – от меня.

Этого недостаточно.

38

Руджек боится прикоснуться ко мне. Он думает, что я цветок, который увянет и умрет, если его потревожить. Он не знает, что я уже тысячу раз умирала. Я умерла, когда моя мать меня прокляла. Я умерла, когда она украла разум моего отца. Я умерла, когда увидела детей, которых она забрала для своего ритуала. Я умерла, когда Коре рассказала мне об эдамах. Я умираю каждый раз, когда закрываю глаза и думаю обо всех ужасных вещах, что сделала моя семья.