Я сопротивляюсь чарам с помощью взрыва заимствованной у колдунов магии. Миллион искр мерцает разными цветами вокруг моей души, отталкивая магию Фрама. Цепь, связывающая мою собственную магию, трещит, но не рвется.

Фрам подходит ближе:

– Не делай этого. Твое непослушание приведет лишь к дальнейшим смертям.

– Я не пойду, – говорю я, и моя ка разрывает цепь.

Это место, где нет времени, дрожит от моей ярости. Мой гнев рвет его по швам. Я ускользаю в щель между мирами и снова спускаюсь к смертным, словно падающая звезда. Фрам летит за мной в виде бесплотного духа. Его магия бьет меня, как горячий хлыст, и останавливает мое падение. Ориша тянет меня назад, и мои воспоминания теряют четкость, вдруг туман повисает вокруг моего сознания – мое настоящее имя исчезает.

– Нет, я не пойду, – повторяю я, теряя уверенность и ясность мыслей.

– Ты должна, – выдыхают два голоса. И я не узнаю их, хотя еще секунду назад точно знала, кто со мной говорит.

– Отпусти, – слышу я еще один шепот.

Это не вожди, но шепот идет изнутри, и я понимаю, чего он от меня хочет. Моя ка сродни туману, он не твердый по меркам смертных, но его достаточно, чтобы удержать меня в этой ловушке. Когда я дважды покидала свое тело, то боялась, что зайду слишком далеко и потеряюсь в мире духов. В этот раз я проверну кое-что еще более рискованное. Я позволю своей ка раствориться и стать единым целым с этим миром. Вождь Кес провел большую часть своей жизни, исследуя мир духов, и он знает, как это сделать.

Я выталкиваю свое сознание во все стороны, выходя за пределы моей ка. Сначала рассеивание происходит тонко и медленно – это новое осознание мира, которое проникает в мое существо. Я теряю свои последние воспоминания – все, что случилось с тех пор, как я убила Эфию. Я цепляюсь за идею снова увидеть своих друзей – увидеть отца в последний раз.

Я падаю сквозь звезды.

42

Не знаю, как я здесь очутилась. Я была в Храме с Эфией, а потом проснулась в небе. Я убила свою сестру. Мой поступок разрывает меня на части. Я хочу закричать, но у меня нет голоса и боль грозит сжечь меня заживо.

Ка Руджека зовет меня, поет мое имя, и меня тянет к нему.

Когда моя ка стягивается в единое целое, я сосредотачиваюсь на голосе Руджека и позволяю ему направлять меня. Его печаль тянет меня обратно на поле боя, и я врываюсь в Храм, успокаиваясь в своем изломанном теле. Я открываю глаза. Мой взгляд падает на сестру, и я чувствую резкую боль в сердце. Она мертва. Я тоже умираю, но мои мысли и воспоминания кажутся такими запутанными.

Вспышка света, затем звук торопливых шагов.

– Нет, нет, нет! – кричит Руджек. – Арра, нет!

Он поднимает меня на руки, и я смотрю на его разбитое лицо.

– Все будет хорошо.

– Она жива! – кричит кто-то.

А, это Майк.

– Это невозможно, – слышу я издалека голос Коре. – Ты уверен?

– Помоги ей, – требует Руджек.

Моя кожа горит, и я стону от боли.

– Ты не должен прикасаться к ней, если хочешь, чтобы у нее был шанс исцелиться, – раздается другой голос. Крейван по имени Джахла.

Она имеет в виду, что его антимагия опасна. Я уже чувствую ее трепет. Слеза вытекает из глаза Руджека. Она падает на мое лицо, и я дергаюсь от ожога.

– Майк… – говорит он сдавленным голосом, и его друг заключает меня в объятия. Руджек отступает. Смотреть на его боль просто невыносимо.

– Что нам делать с Эфией? – спрашивает Фадий.

– Сожгите ее тело, прежде чем она сочтет нужным вернуться, – приказывает Коре угрожающим голосом.