– О Клер все еще нет известий! Мы не можем найти ее! Слава Богу, вы приехали!..

– Нет известий? – Нейл взбежал во ступенькам. – О чем вы? Где она? – Он почувствовал себя так, словно у него остановилось сердце.

– Я же говорила вам по телефону! – В голосе Хлои прозвучали истерические нотки. – Она ушла днем... мы вернулись со станции и нашли дверь открытой. Просто не знаю, куда она могла деться... Здесь не было ни одной машины... ничего... Она ушла пешком!

Нейл оглянулся во мрак.

– Полиция ее ищет?

Хлоя горестно кивнула.

– И Джефф тоже. Мне не следовало оставлять ее, но она спала, и я думала, что она проспит до утра, и она была так спокойна, так разумна. Я решила, что это, должно быть, помогло...

– Что помогло? – Нейл уже повернулся и сбегал вниз. У подножия крыльца он остановился и оглянулся на нее.

– Экзорцизм… Изгнание Изабель.

– О Боже! – На миг Нейл остолбенел. – Бедная Клер!

– Найдите ее, Нейл. Пожалуйста, найдите ее, – взмолилась Хлоя.

Нейл помрачнел.

– Я найду ее, – сурово сказал он.

Он залез в свой «лендровер», развернул его и снова выехал на аллею. У ворот он остановился. Налево или направо? Угадать невозможно. Если бы Клер была на дороге, они бы ее уже нашли. Но пешком она могла пойти куда угодно.

– Помогите! Пожалуйста, помогите мне! – Ее голос был чуть громче шепота. – Где вы?

Вот опять – призрачная фигура, почти невидимая в снегу. Клер побрела к ней, проваливаясь в сугробы.

– Хлоя! Хлоя! Подожди! Пожалуйста... – от изнеможения и холода ее голос прерывался и хрипел.

Она проковыляла еще несколько шагов, и фигура по-прежнему маячила впереди нее, уверенно спускаясь с холма.

– Подожди! Пожалуйста, подожди!

Теперь Клер почти бежала. Морозный воздух обжигал горло, сердце бешено колотилось в груди, ноги скользили, она падала, но снова поднималась и вдруг ощутила под снегом твердую почву, и тут поняла, что выросший из тьмы на расстоянии протянутой руки, исхлестанный метелью черный силуэт – это телеграфный столб. Она вернулась на дорогу.

– Хлоя! – прошептала Клер. – Хлоя? – Она огляделась в поисках своей провожатой, но та исчезла. Клер была одна.

Когда Клер толкнула дверь одиноко стоящего придорожного кабачка, и шатаясь, вошла внутрь, в полупустом баре воцарилось общее молчание. Она с болезненной ясностью сознавала, как выглядит: растрепанные мокрые волосы, пальто, задубевшее от пропитавшего его снега, обувь заляпана грязью, длинная ночная рубашка, торчащая из-под пальто, разорвана и волочится по полу.

– Простите, мне нужно позвонить...

Когда она добрела до стойки бара, ее голос прозвучал как сиплый выдох.

– Телефон снаружи.

Девушка за стойкой смотрела на нее с подозрением и явной неприязнью.

– У меня нет денег, – у Клер навернулись слезы.

– Может, тогда вам лучше послать письмо? – Барменша улыбнулась посетителям, ожидая поддержки и одобрения своего остроумия.

– Прекрати, Кирсти! Как насчет рождественского великодушия?

Мужчина, сидевший за стойкой, соскользнул с высокого табурета и подошел к Клер.

– Вы неважно выглядите, девочка. У вас все в порядке? – У него было доброе лицо, испещренное множеством морщин. – Позвольте мне заказать вам выпить.

Клер рухнула на соседний табурет.

– Я заблудилась в метель. Я была на холме, потом кто-то... женщина... вывела меня на дорогу, до она не стала ждать.