Дождь стучал ему по лицу, ветер, как стая собак, срывал с него одежду, но он бежал вперед с трудом различая дорогу.

«Смерть забирает троих».

— Нет! — закричал он в бурю. — Нееееет!

Yaris была подмята тяжестью дерева, крыша прогнулась, также как и капот… и вся его жизнь, промелькнула у него в голове, пока он пытался затормозить босыми ногами. Ветки с ярко-зелеными, весенними листьями были повсюду, через них он ничего не мог разглядеть, дождь и ветер накрывали его, но опять сверкнула молния и раздался гром, словно ничего не случилось.

— Лиззи!

Он нырнул в мокрую кашу из листьев, желая пробиться, преодолеть ее. Даже несмотря жуткий ветер, он ощутил запах бензина и масла, и услышал шипение двигателя, видно который тоже пробило.

«Может, из-за такого ливня, ничего не воспламениться?» — подумал он

Лейн решил сменить тактику, поднимая вверх ветки одну за другой, пока не дошел до передней части автомобиля. Он ощутил что-то скользкое и мокрое под своей рукой и постучал по нему, ему хотелось, чтобы она знала, что он рядом.

— Лиззи, я вытащу тебя!

С бешеной скоростью он стал продираться сквозь листья и ветки, пока не почувствовал переднее ветровое стекло, которое осталось целым, но с яростью, сжав кулак, он пробил его, и просунул руку в открывшееся отверстие.

Лиззи лежала боком, голова на пассажирском сиденье, руки безвольно мотались, как будто она пыталась себя выправить в кресле. Обе подушки выстрелили, и в воздухе, несмотря на шторм, витал запах талька.

— Лиззи!

По крайней мере, она могла двигаться.

Черт. Он никак не мог открыть ни одну дверь, но он собирался вытащить ее.

Он продвинулся рукой вглубь салона и коснулся ее рукой.

— Лиззи?

Ее веки задрожали, на лбу виднелась кровь.

— Лейн...?

— Господи, ты жива. Я должен вытащить тебя отсюда. Где у тебя болит? Шея? Спина?

— Прости меня... твоя машина...

Он закрыл глаза на секунду, и произнес про себя молитву, затем тут же перешел к действию.

— Я вытащу тебя.

Пробираясь вглубь машины, ему удалось каким-то образом добраться до ремня безопасности и отстегнуть его, взяв ее за плечи…

И он замер.

— Лиззи? Послушай меня, ты уверена, что у тебя ничего не болит? Ты можешь подвигать руками и ногами? — когда она не ответила, он почувствовал волну нового страха. — Лиззи? Лиззи!

38.

Находясь в Чарлмонте, Эдвард даже не вспомнил о выставленных лошадях на Derby. У него и мысли не возникло там присутствовать.

В данный момент, он примерял к себе новую роль — сталкера.

Садясь за руль припаркованного у конюшен Red&Black грузовика, через пассажирское стекло он взглянул на огромные конюшни, построенный в начале 1900-х годов, представляющие из себя множество строений штата Джорджия, по своим размерам намного больше, чем Истерли…, которому пришел конец. Саттоны были выскочками на протяжении почти столетия, посягавшие на чужие права, однажды им всего лишь улыбнулась фортуна, и они наконец настигли Брэдфордов, построив свой дом, как трофей этой победы. С какими-то всего лишь двадцатью или тридцатью спальнями, и обслуживающим персоналом в домиках, сгрудившихся под огромной «крышей», главный дом был почти город сам в себе… и второсортный город, надо сказать, также как и второсортный вид на реку и сад.

Но, их дом был больше, чем Истерли, по размеру.

Корпорация «Ликеро-водочные заводы Саттон» были больше на треть, чем «Брэдфорд бурбон».

Эдвард отрицательно покачал головой и взглянул на дрянные часы, которые надел. Если Саттон осталась верна своему обычному графику, то много времени это не займет.