– В больших количествах это яд, – предупредил он. – Атак, понемногу, действует несколько часов. Хотя и не всегда. Но мы должны пойти на этот небольшой риск. – Он протянул своим спутникам по ломтику, те же поглядывали на него не без сомнения. – Проглотите их, когда мы будем подходить к крепости, – сказал он. – Или, если на нас нападут, раньше.

После этого они сели в седла и поскакали.

В нескольких милях к юго-востоку от Трооса слепой запел во сне печальную песню и проснулся от ее звуков…

С наступлением сумерек они добрались до крепости Орг, возвышавшейся над окружающей местностью. Их окрикнули гортанные голоса со стены, которая окружала древнее обиталище королей Орга. Из пор мощных камней выделялась влага, их подтачивал лишайник, разъедал мох. К единственному проходу для конных путников можно было добраться только по узкой тропе, почти на фут утопающей в зловонной черной жиже.

– Какие у вас дела в королевском дворе Гутерана Могущественного?

Они не видели того, кто задал этот вопрос.

– Мы ищем гостеприимства и аудиенции у твоего повелителя, – весело откликнулся Мунглам, успешно скрывая волнение.

Между зубцами стены с трудом протиснулось перекошенное лицо.

– Входите, путники, я приветствую вас, – совсем не приветливо произнес его обладатель.

Тяжелая деревянная дверь поднялась и пропустила их внутрь. Кони, медленно ступая по грязи, вошли во двор крепости.

Наверху, в сером небе, устремляясь к горизонту, наперегонки мчались черные облака, словно стремились поскорее выбраться из страшных пределов Орга и мерзкого Троосского леса.

Двор был покрыт, хотя и не таким слоем, той же грязью, с которой они столкнулись на подступах к крепости, и был полон тяжелых, неподвижных теней. Справа от Элрика поднимались к арочному входу ступени. Камень и здесь частично порос тем же нездоровым лишайником, который они видели на наружных стенах и в Троосском лесу.

Под арку, ведя по лишайнику белой рукой в кольцах, вышел высокий, плотный человек. Он встал на верхней ступени, поглядывая на посетителей из-под тяжелых век. В отличие от других, он был красив. У него была крупная голова почти с такими же белыми, как у Элрика, волосами, но, в отличие от волос альбиноса, грязноватыми и спутанными. Он был одет в тяжелую куртку из стеганой рельефной кожи, в желтую юбочку, доходившую до колен, а на поясе у него висел широкий обнаженный кинжал. Ему было между сорока и пятью-десятью, а его точеное, хотя и не пышущее здоровьем лицо было испещрено морщинами и оспинами.

Он молча смотрел на них, не приглашая подняться. Вместо этого он дал знак одному из стражников на стене, и тот опустил тяжелую дверь за их спиной. Она упала со стуком, отрезав путь к отступлению.

– Мужчин убить, женщину оставить, – басом сказал высокий.

Элрику доводилось слышать мертвецов, которые говорили такими же голосами. Как это и было обусловлено, Элрик и Мунглам встали по обе стороны от Заринии и, сложив руки на груди, замерли в таком положении.

Хромающие существа в недоумении и не без опаски приблизились к ним, их длинные штаны волочились по грязи, их руки были спрятаны в длинных бесформенных рукавах грязных одеяний. Они взмахнули своими клинками. Элрик почувствовал слабый удар по руке – не более. То же самое испытал и Мунглам.

Стражники отступили, на их звериных лицах были написаны смятение и недоумение.

Глаза высокого человека расширились. Он поднес унизанный кольцами палец ко рту и принялся грызть ноготь.

– Наше оружие ничего не может с ними поделать, король! Они неуязвимы, они лишены крови. Кто они такие?

Элрик театрально рассмеялся:

– Мы не обычные люди, человечек, можешь не сомневаться.