Таргарон жестом велел ему замолчать.

— Это правда? — спросил он у связанного.

— Лишь Ламат’Хашу истинный бог.

Шенна уже не раз слышала об этом Ламат’Хашу, боге тени. «Еретики», как называл их Могдин, почему-то были уверены, что не Таргарон изменил климат, а таинственный Ламат’Хашу укрыл мир своей тенью и спас его от солнца. Разумеется, все это было полнейшей ерундой, ведь девушка самолично видела, какие чудеса творил Таргарон. Все эти разговоры о «ложном боге» и «боге тени» становились все более проблемными. Почему-то людям было проще верить в бога-байку, чем в того, кто ходит с ними по одной земле.

— Вот как… — тон, с которым говорил Таргарон, не внушал ничего хорошего. — Я вас спас, дал вам цель и возможность стать лучше, но вместо этого вы продолжаете цепляться за суеверия. Я долго игнорировал этого Ламат’Хашу, кем бы или чем он ни был, но думаю, с этим пора покончить. Последний час все ближе, и я не хочу, чтобы кто-то омрачал начало новой эпохи. И ты мне в этом поможешь.

Таргарон опустился перед пленником на одно колено.

— Я не стану тебе помогать!

— У тебя не будет выбора.

В ладони Таргарона что-то вспыхнуло, и через несколько секунд Шенна увидела что-то, напоминающее маленький остроконечный крестик с цепью.

— Что это, учитель? — осторожно спросила девушка.

— То, что вернет в наши земли порядок.

Глава 1. Монстр

Даже когда разум Самины отринул сон, глаза никак не хотели открываться. В рту было сухо, как в пустыне, а тело ощущалось странно, чужеродно.

Когда наконец получилось поднять веки и проморгаться, она так и не поняла, где именно находится. Мир перед глазами расплывался и вращался. Не без труда приподняв голову, девушка попыталась осмотреться, но резкая и острая боль в шее заставила положить голову на подушку.

Что происходит?

Где я?

Все было как в тумане. Она помнила, кем была и является сейчас, но при этом совершенно не понимала, что произошло. Попытки напрячь мозг приводили к сильной головной боли, словно кто-то загонял раскаленные иглы ей в виски.

Может, мне просто расслабится и поспать ещё?

Мысль была соблазнительной, учитывая общее состояние. К тому же попытки пошевелить руками и ногами ничем не заканчивались. Конечности и так ощущались странно, можно даже сказать одеревенело, так они ещё и оказались зафиксированы. Самина даже почесаться не могла, если очень захотелось бы.

Лежа в постели, девушка раз за разом прокручивала в голове свое состояние, пытаясь вспомнить, что произошло, но почему-то вспоминалась Руннэт. Как они сидели в кафе и о чем-то разговаривали. Сам разговор ускользал от фурии, как и то, в какое время он мог происходить. Девушка даже не была уверена, сон это или воспоминание. Разговор казался реальным, но чем больше она пыталась его вспомнить, тем быстрее сцена распадалась.

Казалось бы, «отпусти и забудь», но Самине почему-то этот разговор казался очень важным, чуть ли не делом всей её жизни. Мысль цеплялась за мысль. Самина не пыталась напрягать память, чтобы не вызвать очередной приступ боли, а неторопливо раскручивала клубок воспоминаний.

Пирсон.

Стоило ей вспомнить это имя, как воспоминания потоком обрушились на неё. Вернулось все: и Галатея, превратившаяся в Джасмаэль, и Трон Костей, на котором теперь вынужден восседать Пирсон.

«Спаси моего сына», вот что говорила Руннэт в том сне.