— Джоан Таггарт?

— Да.

— Я Хью Корбетт, чиновник. Я не хочу вас огорчать, но мне хотелось бы поговорить с вами о смерти вашего мужа.

Женщина молча смотрела на него.

— Вы говорите по-английски?

— Я англичанка, — резко ответила женщина. — Я родом из пограничных земель. Что вы хотите знать о смерти моего мужа?

— Он умер в ту же ночь, что и король? — спросил Корбетт.

— Он не умер, — возразила Джоан, — его убили, но мне никто не верит. — Она повернулась и, шикнув, прогнала ребятишек. — Никто мне не верит, — продолжала она. — Но муж мой был моряком, он знал воду. — Она прищурилась на солнце. — Какой-то француз, не знаю кто, нанял его. Утром того самого дня, когда умер король, этот неведомый француз нанял лодку и моего мужа, чтобы тот перевез его к Инверкейтингу. Муж вернулся домой взволнованный и сказал, что вечером попозже опять поедет. Началась буря, по Ферту загуляла волна. Я умоляла мужа остаться, но он был просто не в себе. Он сказал, что француз щедро заплатит ему.

— И что было потом? — спросил Корбетт.

— Он ушел.

Женщина замолчала, смахнула слезы и сглотнула, потом продолжила:

— На другое утро его нашли, он качался на волнах головой вниз, качался, как пробка на мелководье.

— А его лодка? — спросил Корбетт.

— По-прежнему была привязана, — ответила женщина. — Пришел коронер и сказал, что мой муж, видно, был пьян, упал и утонул. В конце-то концов, на теле не было никаких отметин.

— И почему же вы думаете, что его убили? — не прекращал расспросы Корбетт.

Джоан откинула со лба седеющие волосы.

— Сперва, — медленно ответила она, — я согласилась, что это несчастный случай, но потом, когда уже было слишком поздно что-то менять, вспомнила, как была привязана лодка. — Она посмотрела в глаза Корбетту. — У каждого моряка свой способ завязывать узел. Лодка моего мужа была вытащена на берег и привязана, но не он затягивал тот узел. Я так думаю, он отправился в ту ночь с французом, кто бы там он ни был, и переехал через Ферт. Когда же он вернулся, его убили. Лодку вытаскивали на берег и привязывали уже другие руки, наверное, те же, что убили его.

Корбетт уставился поверх ее головы на бревенчатый домик.

— Вы уверены, — осведомился он, — что это был француз?

— Да, муж сказал о нем так. А вы что, знаете его?

Корбетт подумал о злобной усмешке де Краона, а потом о Брюсе с его жестоким ртом и превосходным знанием французского.

— Нет, сударыня, — солгал он. — Я никого не знаю из этой породы. Но почему вы не донесли властям, не подали прошение в Совет?

Джоан пожала плечами:

— А кто бы мне поверил?

— Верно, сударыня, верно! — пробормотал Корбетт, поклонился и уже повернулся, когда женщина вдруг схватила его за руку.

— Сэр! — воскликнула она. — Мои дети и я, мы голодаем!

Корбетт заглянул в ее изнуренное лицо, в испуганные глаза, порылся в кошеле, вытащил несколько монет и протянул ей.

— Благодарю вас, — сказал он. — Может быть, мне удастся помочь вам! Там видно будет.

Корбетт вернулся к Ранульфу и людям, сидевшим возле лошадей.

— Устраивайтесь-ка здесь поудобней, — бросил он.