Она сняла и шарф, окутывавший ее голову, и распустила волосы, решив, что они, конечно, спутались. И тут Невидимый сказал:

— Вы очаровательны, как я и думал.

Хиона почувствовала, что краснеет, посмотрела на него и убедилась, что он тоже был совершенно таким, каким рисовался ей.

Черты его лица, несомненно, были греческими, и ей вспомнилось лицо ее отца.

Глаза у него, как и волосы, были темными, и, как она успела заметить, когда его силуэт на мгновение вырисовался в двери ее спальни в поезде, он был высок, широкоплеч и строен, с узкими бедрами и длинными ногами атлета.

Его облегал мундир простого славонского солдата, но, решила она, ему не требовались эполеты или иные знаки отличия, чтобы выглядеть тем, кем он был — военачальником и вождем.

Они стояли и смотрели друг на друга, словно не в силах отвести взгляд, но потом Хиона смутилась, опустила глаза и села.

Невидимый сел на стул напротив нее, точно так же, как в поезде, и сказал:

— Думаю, сначала вам нужно чего-нибудь выпить, после такого пути вас, конечно, мучает жажда, а потом мы поговорим.

При этих словах в пещеру вошел человек с бутылкой золотистого вина и двумя стаканами.

На подносе стояла и тарелка со сластями, которые, как знала Хиона из рассказов отца, пользовались особой любовью жителей Балкан и готовились из меда и орехов.

Она отхлебнула вина и убедилась, что ей действительно очень хочется пить. Но от волнения есть ей совсем не хотелось.

Когда, поставив тарелку со сластями на стол рядом с ней, мужчина покинул пещеру, Невидимый сказал:

— Я сумел исполнить вашу просьбу, принцесса, и спас вас от брака, противного всем законам Божеским и человеческим. Теперь я должен сделать вам предложение, которое, боюсь, может вас испугать.

— Испугать меня? — удивленно повторила Хиона.

— Вы очень молоды, — негромко сказал Невидимый, — и вам не следовало бы оказаться втянутой в политические беспорядки в чужой вам стране. Но вы здесь и, мне кажется, поймете то, о чем я собираюсь вас просить.

— Вы, правда, меня пугаете, — пожаловалась Хиона.

— Я меньше всего хотел бы этого.

— Но ведь вы спасли меня от брака с человеком, который просто сумасшедший, как мне кажется.

В ее глазах Невидимый заметил следы недавнего потрясения и вдруг различил след пощечины, все еще выделявшийся на нежной коже.

— Что произошло? — спросил он. — Кто вас ударил?

В его голосе прозвучал гнев, и Хиона инстинктивно поднесла ладонь к лицу, прежде чем ответила:

— Я не могу говорить об этом! Отвратительно, мерзко, гнусно, и если бы вы меня не спасли, я твердо решила покончить с собой.

Невидимый тяжело вздохнул и взял руку Хионы.

— Простите меня, — сказал он. — Мне следовало спасти вас тогда же, когда мы разговаривали в вагоне. Я сразу же понял, что вы слишком юны, невинны и чувствительны, чтобы оказаться во власти такого животного, как король, но в тот момент я не представлял себе, как это сделать.

— Да, конечно, — ответила Хиона. — Но я не знала… мне и в голову не приходило… что в мире… есть мужчины… вроде него… что они способны… вести себя так… омерзительно.

Она говорила почти детским тоскливым голоском и почувствовала, как сжались пальцы Невидимого.

— Из-за того, что вам пришлось перенести, я и боюсь сказать вам про то, о чем хочу вас просить. Но вы выслушаете меня и попытаетесь не испугаться?

— Разумеется, я вас выслушаю, — сказала Хиона, подняла на него глаза и вдруг вскрикнула от ужаса. — Но вы же не собираетесь отослать меня назад… вы же не хотите, чтобы я снова… встретилась с ним?

— Нет-нет, конечно, нет! — успокоил ее он.