— С Сэром Фрэнсисом? Это еще кто?

Линдквист поспешил вслед за Робертом.

— Большой белый селезень, ее питомец.

Они свернули с дорожки, обогнув кусты сирени, пышно раскинувшиеся над высокой деревянной оградой. По обе стороны тянулись ряды цветущих тюльпанов, у стены маленькой оранжереи стояла оплетенная розами решетка. Линдквист с нескрываемым удовольствием любовался открывшимся перед ними пейзажем: розовые кусты, вьющиеся гирлянды глицинии, раскидистая ива — словом, бескрайняя зелень и цветы.

У подножия дерева, не сводя глаз с гуляющего в траве белого селезня, сидела Пегги, в застегнутом на все пуговицы коротеньком голубом пальто, костюме и сандалиях. Мягкие темные волосы миниатюрной женщины были украшены розами, в больших ласковых глазах застыла тихая грусть.

Линдквист остановился, пораженный красотой миссис Най.

— Милая, — обратился к жене Роберт, — смотри, кто пришел! Том Линдквист. Помнишь его?

Пегги тут же подняла голову и ахнула:

— Томми Линдквист! Рада вас видеть! Как поживаете?

— Спасибо, хорошо. — От удовольствия Линдквист несколько смешался. — А как вы, Пегги? Вижу, приятелем обзавелись.

— Приятелем?

— Его ведь зовут Сэр Фрэнсис?

— Ах, Сэр Фрэнсис! — Рассмеявшись, Пегги нагнулась и пригладила любимцу перья. Селезень продолжал невозмутимо выискивать в траве паучков. — Это точно, он мой добрый приятель. Может, сядете? Вы надолго?

— Нет, ненадолго, — ответил муж. — У Тома дела в Нью-Йорке, он заехал к нам по дороге.

— Совершенно верно, — подтвердил Линдквист. — Кстати, сад, Пегги, просто великолепный. Помню, вы всегда о таком мечтали — с птицами, цветниками…

— Да, сад красивый, — ответила Пегги, — мы проводим здесь все время.

— Кто — мы?

— Я и Сэр Фрэнсис.

— Они почти не расстаются, — усмехнулся Роберт. — Сигарету? — Он протянул Линдквисту пачку. — Не хочешь? — Най закурил. — Лично я не нахожу в утках ничего особенного… Впрочем, цветами я тоже никогда не увлекался.

— Роберт постоянно в доме, пишет статьи, — улыбнулась Пегги. — Томми, да садитесь же! — Она взяла селезня на руки. — Вот сюда, рядом…

— Нет-нет, — снова отказался Линдквист, — мне и так удобно.

Сад был тих, прохладен; за деревьями покачивались фиолетовые и белые ирисы. На какое-то время воцарилось молчание. Том Линдквист обвел задумчивым взглядом клумбы, лужайку, Пегги с безмолвным селезнем и вздохнул.

— Что? — улыбнулась миссис Най.

— Знаете, вспомнилось одно стихотворение. — Он рассеянно потер лоб. — Кажется, Йейтса.

— Да, в саду такая атмосфера… Располагает к поэзии, — согласилась Пегги.

Линдквист сосредоточился.

— Ага! — воскликнул он, рассмеявшись. — Ну конечно! Это из-за вас с Сэром Фрэнсисом! Глядя на женщину с селезнем на коленях, невольно вспоминаешь «Леду и лебедя».

Пегги нахмурилась.

— Разве я…

— Лебедь — это перевоплотившийся Зевс, — принялся объяснять Том. — Бог превратился в лебедя, чтобы подобраться к купающейся Леде, — ну и в облике птицы… начал… кхм… за ней ухаживать.