Даже не пытаясь изобразить вежливый интерес, Ник поднялся.

– Прости, мне нужно работать, – холодно сказал он.

Олицетворение мужской элегантности в легком сером костюме прошествовало в соседний салон. Пенни несколько мгновений сидела в глубоком смятении, а потом последовала за мужем. Тоскуя о радостном настроении, в котором пребывала утром, она уселась на ручку кресла через проход от него.

– Я была немного рассеянна после отъезда Джонни…

Ник не отрывал глаз от бумаг, но его профиль словно окаменел.

– Я просто беспокоюсь за маму, – поделилась с ним Пенни.

Нику показалось, что перед его полуприкрытыми глазами сверкнула молния. Она не просто плохая лгунья – она никудышная лгунья! Просияв от радости при виде Джонни Фаррела, Пенни печально сникла, едва бывший любовник укатил на своей игрушечной машинке! Дружба? Хорошо, у него из-за занятости никогда не было близких друзей, но кого она хочет одурачить? Если липнуть к этому тощему инфантильному ублюдку в белых джинсиках в ее представлении дружба, то она очень скоро лишится всех друзей, пообещал себе Ник. Пенни обеспокоенно кашлянула. Но Ник все еще не мог заставить себя посмотреть на нее.

– Лиз звонила Джонни из Лондона. Я попыталась найти ее по номеру, который он узнал, но это оказалась гостиница, из которой мама уже выехала, – натянуто заговорила Пенни. – Я знаю, ты считаешь ее глупой женщиной, в лучшем случае, и мошенницей – в худшем, но я люблю ее и, естественно, волнуюсь за нее.

– Естественно, – бесцветным голосом повторил Ник. – Но, положа руку на сердце, признайся: у твоей матери огромный инстинкт самосохранения. Если она в Англии – значит, для этого есть веские причины.

– Не представляю, что ее может связывать с этой страной, за исключением того, что там она забеременела мной.

Ник этого не знал, но продолжал упорно смотреть в бумаги.

– Тебе бы хотелось, чтобы я убралась подальше, да? – выдавила Пенни, когда не смогла больше выносить затянувшегося молчания.

– Конечно! – Ник вскинул надменную темноволосую голову и издевательски посмотрел на нее. – Чего еще ты от меня ожидаешь после спектакля, который разыграла с Джонни? У Пенни перехватило дыхание.

– Спектакля?

– У меня нет желания говорить на эту тему, – проскрежетал Ник.

– Ты ревнуешь, – прошептала она тоном человека, сделавшего удивительное открытие.

Ник швырнул папку на столик с такой силой, что та подпрыгнула. Затем вскочил на ноги. Гневные черные глаза смотрели на нее в упор.

– За кого ты меня принимаешь? За подростка? Просто я нахожу неприличным, когда моя жена фамильярничает с другим мужчиной! Это не ревность.

Он с таким грозным видом возвышался над ней, что нужно было иметь мужество, чтобы не испугаться. Но Пенни теперь тоже разозлилась. Встав, она расправила узкие плечи.

– Что бы там ни было, но, когда ты недоволен мной, лучше высказать это прямо, а не таить под глыбами снега и льда. И кстати, если ты узрел что-то неприличное в моем поведении с Джонни, то это исключительно игра твоего воображения.

– Ты выставляла напоказ свою близость с ним! – заявил он.

– Если это не ревность, то объясни, как тебе удалось увидеть близость там, где ее никогда не существовало? – язвительно спросила Пенни.

Ник замер, темные глаза были прикованы к ее раскрасневшемуся лицу.

– Никогда?

Повернувшись на пятках, Пенни произнесла его же фразу, прозвучавшую минуту назад: – У меня нет желания говорить на эту тему.

Сильная рука опустилась на ее плечо.