Мишка Тум-Тум глубокомысленно кивнул.

— А учительница ответила ему, что «развод» — это то, что происходит тогда, когда мамочки и папочки решают, что они больше не могут быть женаты. А он тут же, ничтоже сумняшеся, брякнул учительнице про то, что ваша мамочка никогда не стала бы разводиться, потому что ваша мамочка и замуж-то ни за кого из ваших папочек не выходила.

Румянец на лице Пиц приобрел багровый оттенок. Даже по прошествии стольких лет она стыдилась олимпийского уровня амурных побед своей матери. Когда большинство детей узнает о том, откуда берутся дети, первым делом они пытаются как-то спастись от этих знаний. Они ищут обходные пути, исключения, что угодно — лишь бы только не думать о том, что их родители делают что-нибудь такое. Ну-ну. А Пиц была вынуждена не только смириться с образом собственной матери, делающей это, но и с неизбежным пониманием того, что Эдвина «делала это» с таким количеством мужчин, что их хватило бы для постановки мюзикла «Микадо», включая хор.

Вероятно, именно поэтому Пиц столь тщательно оберегала собственную девственность, хотя официально это и объяснялось тем, что иначе она не смогла бы принимать непосредственное участие в некоторых сугубо эзотерических ритуалах, посвященных особо придирчивым богам. А если кто-то из клиентов Пиц предпочитал верить в то, что она готова в любое мгновение предложить себя в качестве девственницы на заклание («Не Пользуйтесь, За Исключением Неминуемой Угрозы Извержения Вулкана»), — что ж, пусть себе думают. В том особого вреда не было, поскольку в распоряжении Пиц имелся немалочисленный арсенал средств, с помощью которых всегда можно было в случае чего быстренько смыться. Пиц должна была внушать клиентам доверие, но умирать ради этого вовсе не собиралась.

Мишка Тум-Тум сочувственно поцокал языком. Это вышло у него настолько же естественно, насколько звучит из уст новоявленной королевы красоты речь типа «я-буду-стараться-помогать-сирот-кам-и-бездомным-собачкам-и-кошечкам».

— Ах ты, бедненькая, несчастненькая Пиц-ценька! — грустно проговорил медвежонок. — И тогда у тебя не было друзей, и теперь — только знакомые по бизнесу. Не с кем тебе больше словом перемолвиться, кроме меня.

— Ты — не единственный, с кем я могу поговорить, — сердито буркнула Пиц, привстав с кресла. — В моей жизни есть не только партнеры по бизнесу.

— О, конечно. — Моргнуть Тум-Тум не мог, поскольку у него отсутствовали веки, но все же ему удалось до какой-то степени добиться того эффекта, которого достигают красотки Юга, в притворном смущении опуская ресницы. — Всегда есть твоя семья.

Пиц опустилась в кресло. Вернее сказать — плюхнулась. Она строптиво поджала губы. Мишка Тум-Тум улыбнулся.

— А как нынче поживает твой любимый младший братик? — поинтересовался он, щедро полив каждое слово сиропом.

— Откуда мне знать? — огрызнулась Пиц. — Я его вижу или слышу только тогда, когда нам необходимо поговорить о делах. И между прочим, только тогда я и готова видеть и слышать этого самодовольного, наглого, эгоистичного, невыносимого маленького паршивца!

Медвежонок сделал вид, будто удивился.

— «Маленького»? Когда я лицезрел его в последний раз, он был выше тебя на голову.

— На пустую голову, — уточнила Пиц, процедив это замечание сквозь зубы. — Но вообще-то для работы в Майами ему другая голова и не нужна. Он мог бы дважды подвергнуться лоботомии и все равно остался бы умнее половины обитателей Саут-Бич.