— Ой, пожалуйста, не надо! Это просто сборище идиотов! — тяжко вздохнула Пиц. — Это даже не религия, это — затянувшаяся вечеринка, скопище бзби-бумеров, вцепившихся в собственную юность обеими руками и не понимающих, как глупо они выглядят. Зачем идти следом за мертвецами, когда их можно мумифицировать?

— А теперь кто над кем издевается? — полюбопытствовал Мишка Тум-Тум, сложив на мохнатой груди короткие передние лапки.

— А тебя это не волнует, Тум-Тум? — спросила у него Пиц.

— Что меня не волнует?

— Да то, что чикагская группа примерно так же духовна, как мешок, битком набитый сухарями. Фиорелла — та хотя бы, похоже, верит, что то, чем она занимается, — нечто большее, нежели оправдание для того, чтобы разгуливать в идиотских нарядах и тусоваться со старыми институтскими дружками.

— Это точно, потому что у нее есть оправдание для того, чтобы разгуливать в сексуальных нарядах, постоянно знакомиться с новыми людьми и тусоваться, с кем она пожелает.

— Ой, ладно! — воскликнула Пиц. — Ты знаешь, что это не так! Она на самом деле заботится о том, чтобы возвысить могущество исконной природной магии. За ее последователей не скажу. Может быть, для некоторых из них действительно все дело в оправдании экстравагантного поведения, но Фиорелла — для нее все иначе. Я могу судить об этом. Для нее магия по-настоящему важна, она ею владеет, и она не пожелала иметь со мной ничего общего. Я ничего не стою.

— А Дов, стало быть, стоит? — фыркнул Мишка Тум-Тум и заговорил дурашливо, с детской картавостью и пришепетыванием: — Наса маненькая Пиц-цу-ленька заглустила, беднязецка? У нее узаасно постладало самолюбие? Она у нас тепель думает, цто ее плотивный и гадкий младсий блатик все себе заглабастает, а ей ницегосеньки не достанется, да?

Но только Пиц успела почувствовать, как от этих сладеньких речей у нее на ресницах начали кристаллизоваться капли сиропа, как медвежонок мгновенно из слащавого гуру превратился в свирепого сержанта на плацу и диким голосом зарявкал:

— Ну и что тебе за дело до этой кучи дерьма, женщина? Он ничего не стоит! Повторяй за мной: Дов Богги ничего не стоит! Чем бы он ни занимался или не занимался — это не считается! Для тебя с этой минуты его нет и не будет до того славного момента победы, когда твоя мамаша передаст в твои ручки полное и безоговорочное управление «Э. Богги, Инк.». Смысл понятен, солдат?

— Солд?..

— Я спросил: «Смысл понятен»?!

— Сэр, да, сэр!

— А теперь поднимайся, залей побольше кофе в свой разнесчастный желудок, и шагом марш из этого номера в очередной бой. В этом бою ты победишь, ясно?

— Но я...

— Я спросил: «Ясно»?!

— Сэр, да, сэр!!

— Отлично. А теперь — шагом марш! Целиком и полностью повинуясь воле Мишки Тум-Тума, Пиц вытянулась по стойке «смирно», взяла медвежонка на изготовку — прижала к правому плечу — и маршевым шагом покинула гостиничный номер. Как только за ней захлопнулась дверь, она стряхнула с себя харизматические чары зловредной плюшевой игрушки на пару мгновений — только для того, чтобы сказать:

— Кофе — это было бы неплохо. Не знаешь, где можно было бы его выпить?

— Ты спрашиваешь, где можно выпить кофе в Сиэтле?

Медвежонок был так шокирован этим вопросом, что его визгливый голосок эхом разнесся по гостиничным коридорам.