Хаган прильнул к прозрачному пластметаллическому кокпиту и разглядывал пейзажи внизу, а Слай сидел и думал о том, как все непросто и с каждым последующим днем не становится проще.

Думал о Сиххе, которую под влиянием импульса оставил на корабле после совершенного ей нехорошего поступка, если можно назвать всего лишь нехорошим поступком уничтожение десятков тысяч соплеменников.

Думал о том, не был ли этот импульс результатом манипулирования хитроумной девицы. А еще – прикидывал, сможет ли дальше когда-нибудь поверить ей до конца, зная, что однажды она уже обманула его доверие. И что, если понадобится, Сихха может перешагнуть через горы трупов, оправдывая это великими идеями и необходимостью. Впрочем, так частенько бывало в истории цивилизации, и Слай знал это лучше многих, с детства увлекаясь историей Империи.

Так и не придя ни к какому выводу, он просто задремал, как многие миллиарды людей до него, считавшие, что уж после сна-то все их проблемы развеются, как утренний туман. Самообман, но… так ведь легче?

Уже когда такси зависло над площадкой космодрома, Слай встрепенулся и немного хриплым от сна голосом, сказал, не глядя на своих напарников:

– Все так, как есть и как оно должно быть. И будет то, что будет. Живем! Мы – команда! Мы – против всех! Мы – вместе! И так будет всегда. Пошли, «Бродяга» нас заждался. Кстати, все-таки что будем делать с абордажной шлюпкой? Продадим или оставим себе?

– Считаю, что нужно оставить себе, – пожала плечами Сихха, все еще пасмурная и не смотрящая в сторону спутников. – Продадим за жалкие два кредита, а потом будем покупать задорого. Вооружение у нее слабовато, защита тоже, но ведь мы не собираемся вести войну? Для разведки самое то. Я бы поставила на нее систему «Тень». Тогда ее вообще будет трудно разглядеть. Днем видно только как мерцание, ночью не видно вообще. И гравизахват ей бы посильнее…

– Ага! И кучу пушек наставить! Броню усилить! Вот тебе и тяжелый крейсер! – хмыкнул Хаган, подходя к отполированному заново корпусу «Бродяги» и ласково похлопывая ладонью по тяжелой броне. – Может, на «Бродягу» поставить эту самую «Тень»? Почему на шлюпку?

– Потому что чем больше размер корабля, тем мощнее должна быть «Тень», и значит – дороже! Хаг, опять из себя идиота изображаешь? Или хочешь меня поддеть? Так вот сообщаю – я холодная, как бетон космодрома, и меня этой дурью не зацепить!

– Кстати, насчет дури, ребята. – Слай замолк и поджал губы, собираясь с мыслями, но Хаган его опередил:

– Да ладно, ладно – не буду! Разок всего попробовал! Что такого-то? На корабле – не буду! Это ты хотел сказать?

– Это! – холодно бросил Слай, прикладывая руку к пластине идентификации. – Ты не умеешь остановиться, а значит, не должен ее употреблять! И кстати – где взял? Я же заблокировал конвертер в производстве всякой такой пакости! Где ты ее прятал?

– Ну… было у меня немножко, да, – оскалился Хаган, блестя белоснежными волчьими клыками. – Теперь нет! Не буду! Сказал же! Обещаю! Кстати, чего ты лапаешь «Бродягу»? Забыл, что у нас теперь Зай есть? Просто скажи ему открыть, и все.

– Забыл, точно! – улыбнулся Слай. – Эй, Зай, ты там живой? Открывай, домой хочу!

– Я не живой. Но и не мертвый! Философский вопрос – в каком я состоянии? – откликнулся искин звездолета, открывая люк для экипажа. – Смотрел теологические споры по поводу искусственных мозгов, и знаете, что нашел? Мы, искины, тоже обладаем душой!

– Хорошо, что душой, а не душком, как некоторые, – хохотнул Хаган и тут же рванулся вперед, ускользая от пинка, направленного точно в зад.