– Никаких наркотиков! – твердо заключил Слай. – Мы не будем наркобаронами, даже если за это нам отсыплют миллиарды! Я хочу спать спокойно и не думать о том, что кто-то сейчас умирает от привезенной нами пакости!

– Слай, расы разные, для одной вещество может быть ядом, для другой – лекарством. Так что не будь так категоричен.

– Капитан, нас вызывают! Некий командор Филигс предлагает допустить его на «Бродягу». У него высший доступ, я не могу ему отказать. Вообще-то могу, но стоит ли ему знать, что он для меня никто?

– Пусти. И во время разговора не встревай, не говори ни слова. Пусть считает, что у нас старый корабельный мозг.

Слай откинулся на спинку кресла, задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику, Хаган издал низкое рычание, и в руке его мгновенно появился лучевик:

– Похоже, мы никогда не отделаемся от этого проклятого типа! Может, пристрелить его?

– Не дури и спрячь оружие. – Слай нахмурился и незаметно потрогал лучевик у себя на предплечье. – Без моей команды никаких действий. Сигнал ты помнишь – «все просто замечательно». Тогда прыгай и мочи всех, кто попадется под руку.

– Сихху тоже? – Хаган радостно оскалил зубы и покосился на фыркнувшую беаргийку. – Не, ну а что? Ты сказал – всех!

– Кто бы тебе еще позволил… – промурлыкала Сихха, выпуская из пальцев когти и щуря янтарные глаза. – Как-нибудь мы с тобой устроим тренировочный бой, и вот тогда посмотрим, кто возьмет верх! Мне мешает полуторная тяжесть, тормозит реакции, а то бы я гарантировала, что выцапараю твои наглые глазенки тупого волка!

– Я тупой?! Это я-то тупой?! Да ты…

– Заткнитесь! Сейчас же! – резко бросил Слай, посуровев лицом. – Не место и не время! Молчать и не встревать, пока я не скажу!

Как ни странно, скандальная часть команды «Бродяги» тут же затихла. Сихха, широко раскрыв глаза, с уважением посмотрела на Слая, мгновенно превратившегося из мальчика-красавчика в довольно-таки опасного и сильного капитана свободного корабля. Картинно-красивое лицо беарийца стало жестким, даже хищным, а голубые глаза, всегда такие яркие, мерцающие в полутьме, стали напоминать глаза зверя, выслеживающего свою жертву в темноте джунглей.

Подумалось, что, вероятно, потому беарийцы такие добродушные и терпимые – сильным людям ни к чему быть злыми. Они и так знают, что сильнее многих, если не всех, и это делает их еще сильнее. Легко быть добрым, если у тебя есть все: красивая планета, удобные дома, социальная защищенность, здоровье и долголетие… и как трудно не стать человеконенавистником, когда ты каждый день, каждую минуту должен бороться за свое существование!

Командор Филигс ничуть не изменился со времени последней встречи. Такой же незаметный, даже скучный, неопределенного возраста между сорока и ста сорока годами – он не производил впечатления опасного человека, но было в нем что-то такое, что не позволяло посчитать его обычным, от которого не стоит ожидать чего-то неприятного.

Впрочем, возможно, память о прошлом «приключении» накладывала отпечаток на восприятие образа Филигса, непонятного командора непонятно какой службы. В том, что он состоит на государственной службе, никакого сомнения не было. Зайкар не стал бы просто так говорить о высшей степени допуска. Высшая степень означала, что Филигс мог подняться на «Бродягу» просто так, без разрешения, а если ему кто-то собрался бы помешать – мог вскрыть люк с помощью специальных средств, и все это было бы в рамках закона. А сбежать можно было бы, только стартанув на маршевом двигателе, после чего оказаться неизвестно где и, скорее всего, погибнуть, потому что еще никто из стартовавших с поверхности планеты на гипердвигателе не вернулся, чтобы рассказать, каково это там, в загробном мире.