– Минуточку, сударь, – ответил Пардальян, не выказав ни радости, ни удивления. – Я никуда не тороплюсь, и мы можем спокойно поговорить. Черт возьми! У меня тоже есть кое-какие условия. Сначала мы обсудим мои, а потом ваши… о сути которых я, кстати, догадываюсь.

Может быть, Эспиноза ожидал, что шевалье начнет прыгать от радости – как-никак ему предлагают свободу? Если так, то великому инквизитору пришлось признаться себе, что этот удивительный человек опять обманул его ожидания. Поскольку Пардальян не проявил никакой поспешности, Эспиноза заподозрил неладное и забеспокоился. Не передумал ли его противник? Вдруг он сейчас скажет ему, что уверен в своих силах и сможет сам выбраться из этого места? Но сделает он это только тогда, когда кардинал Эспиноза будет мертв.

Он, разумеется, понимал, что у Пардальяна может возникнуть вполне законное желание отомстить.

Великий инквизитор похолодел. Стараясь не показать своих опасений, он спокойно обратился к шевалье:

– Каковы же ваши условия?

– Мое поручение выполнено, – не менее спокойно ответил Пардальян. – Я покину Испанию… как только улажу кое-какие дела. Видите, сударь, я принимаю первое из ваших условий.

Как ни великолепно владел собой Эспиноза, он не смог сдержать своего удивления.

Пардальян слегка улыбнулся и продолжил с ледяной решимостью:

– Я принимаю и второе ваше условие. Я даю вам честное слово: никто и никогда не узнает, что великий инквизитор Испании был в моих руках и я пощадил его.

Эспиноза был потрясен такой чудесной проницательностью.

– Но как, – пробормотал он, – как вы угадали?

Шевалье загадочно улыбнулся и ответил:

– Я не вижу других условий, которые вы могли бы мне поставить. Если я ошибся, скажите.

– Вы не ошиблись, – сказал все еще ошеломленный великий инквизитор.

– Отлично. А теперь перейдем к моим условиям. Во-первых, меня не будут беспокоить в течение того короткого времени, которое я пробуду здесь, а затем меня проводят до границы со всеми почестями, полагающимися представителю его величества короля Франции.

– Принимаю! – ответил Эспиноза без колебаний.

– Во-вторых, никого не будут преследовать за добрые чувства ко мне.

– Принимаю, принимаю!

– И, наконец, в-третьих, вы не тронете сына дона Карлоса, известного под именем дона Сезара Тореро.

– Вы и это знаете?

– Да, знаю… как и многое другое, – холодно сказал шевалье. – Итак, вы не тронете дона Сезара и его невесту, известную под именем Жиральда. Они смогут спокойно покинуть Испанию под защитой посланника короля Франции. И так как внуку могущественного монарха не пристало быть нищим, ему будет вручена сумма, – в этом вопросе я полагаюсь на вашу щедрость, – которая позволит ему стать во Франции влиятельной личностью. Взамен я обещаю вам, что принц никогда не попытается вернуться в Испанию и никогда не узнает – во всяком случае, от меня – тайну своего рождения.

Это предложение было для Эспинозы неожиданным. Он немного подумал и, посмотрев шевалье прямо в глаза, сказал:

– Вы можете за это поручиться?

– Я дал слово, – холодно ответил Пардальян. – Этого, я думаю, достаточно.

– Действительно, этого достаточно, – быстро проговорил Эспиноза. – Может быть, вы нашли самый лучший выход.

– Согласитесь, – серьезно ответил шевалье, – то, что я предлагаю, – это вполне человечно, чего нельзя сказать о ваших замыслах.

– Хорошо! Я принимаю и это условие.