— Гуттор, что ты делаешь? — крикнул нетерпеливо герцог.

— Сейчас, ваша светлость, я вам все объясню, — заговорил Грундвиг. — Я просто обезумел от радости, увидев вас невредимыми… Знаете ли вы, кто эти люди?.. Гуттор, стащи с него маску!..

— Я и сам сниму! — зарычал Густапс и сорвал с себя капюшон и маску.

— Красноглазый! — раздался дружный крик изумления.

Да, это был Красноглазый.

Он стоял с искаженным от бешенства лицом и сверкающим глазом и дерзко смотрел на своих врагов.

— Это я, — сказал бандит, — при одном имени которого вы трепещете. Я имел глупость дважды пощадить вас… Не бойтесь, Красноглазый не будет просить пощады, он сохранит ненависть к вам даже после смерти.

— Свяжите этого человека и заткните ему рот! — приказал герцог.

Глава XV

Последний в роду

Узнав, что Эдмунд оставил ему сани и собак, Грундвиг сейчас же хотел ехать по следам экспедиции, оставив больного Гуттора на станции. Но Эриксон решительно воспротивился этому, говоря, что Грундвига без Гуттора ему запрещено отпускать.

— Можете спросить Рескиавика, он вам то же самое скажет, — настаивал он.

— Если с нашими господами что-нибудь случится, будете виноваты вы, — пригрозил им Грундвиг.

— Что же им грозит? — спросил встревоженный лейтенант.

— Проводники — эскимосы Густапс и Иорник — хотят убить герцога и его брата.

— Но ведь в этом нет ни капли здравого смысла, — возразил Эриксон.

Грундвиг понимал, что спорить с ним бесполезно, и, скрепя сердце, согласился ждать выздоровления Гуттора.

Прошло две недели, прежде чем богатырь поправился настолько, что был в состоянии отправиться в путь.

На этот раз ни Эриксон, ни Рескиавик не препятствовали Грундвигу.

Сани уже были запряжены и все готово к отъезду, когда неожиданно приехали Гаттор и Лютвиг с десятью норландцами и четырьмя американцами, оставленными в бухте Надежды для охраны кораблей.

Что же их побудило приехать с такой поспешностью?

В нескольких словах Гаттор передал все Грундвигу.

Оружейный мастер брига частенько захаживал к своему приятелю, плотнику яхты, распить бутылочку-другую пива и раскурить за беседой пару трубок.

— Знаешь, Джемс, — сказал однажды оружейный мастер, — у тебя здесь сильно попахивает порохом, и не простым, а фейерверочным.

— У нас и в помине такого нет, — возразил плотник.

На этом в тот день и покончили.

Но в следующий раз оружейник опять заявил:

— Бьюсь об заклад, Джемс, что у тебя где-то горит фейерверочный порох.

— Да уверяю тебя, что у нас его нет.

— Ты вполне уверен в этом?

— Так ведь ключи от пороховой камеры постоянно находятся у меня. Неужто бы я не знал…

— Ну, ну, ладно!.. Не будем ссориться.

На третий день оружейный мастер, полагаясь на свое чутье, никогда его не обманывавшее, уверенно заговорил:

— Ставлю бочонок рома за то, что у тебя горит порох!

Плотник был большой любитель рома.

— Идет! — сказал он.

Приятели вместе спустились в крюйт-камеру.

Там запах горящего пороха был настолько ощутимым, что и плотник не на шутку встревожился.

Осматривая бочонок с порохом, оружейник вдруг воскликнул:

— Эге! А почему он такой легкий? И что это за штука выпущена из него?.. Ба! Да ведь это просмоленный фитиль…

Сбегав за ножницами, мастер осторожно перерезал фитиль и обезвредил опасное приспособление.