Говоря же о Девайне, я более, чем кто-либо еще, беспокоюсь о нашем, так сказать, соседе. Бард из Страдфорда-на-Эйвоне почти так же известен за свои двустишья, как и мой приятель Нострадамус. Сразу вспоминается что-то вроде:

У меня заныли кости. Значит, жди дурного гостя.

Сейчас мне нечего сказать по этому поводу, хотя я и понимаю, что в некоторых случаях слова просто необходимы. Тем не менее, у меня есть крайне, так сказать, нестабильная… часть моего тела, которую начинает ломить в преддверии чего-то дурного. Конечно же, речь идет о кости у основания хвоста, том нежном месте, до которого я, вне зависимости от своей прирожденной гибкости, никак не могу добраться. А я ведь, вообще-то, настоящий акробат.

Основание хвоста последние два дня находилось в крайне возбужденном состоянии. Что-то подсказывало мне: мистер Мэтт Девайн в очень скором времени будет нуждаться в услугах Луи.

Проводив его до места работы, я обнаружил, что смотреть там особо не на что, хотя мисс Темпл Барр мою точку зрения не разделяет, полагая, что у мистера Мэтта Девайна определенно есть на что посмотреть. Придется поверить ей на слово, потому как для меня все мужские особи ее вида на одно лицо и только в очень крайнем случае подпадают под определенные, узнаваемые мною породы.

Это – моя маленькая игра. Мисс Темпл Барр, например, напоминает мне миленькую сомалийку Корицу. Ее порода, к слову, произошла от длинношерстных абиссинцев – по крайней мере, выглядят они также, правда обладают мехом рыжего цвета, шикарным хвостом и повадками заправской лисы. Мистер Мэтт Девайн вполне мог бы быть вашим домашним котом кремового окраса: обычный питомец с изрядной долей показухи, но не более того. Однако что-то о мистере Мэтте Девайне пока остается в тени, и это меня озадачивает. Вот Фокусник Макс никогда не был для меня загадкой, хотя я ни разу и не встречал этого парня, разве что видел на постере, который мисс Темпл Барр повесила на внутреннюю сторону дверцы своего шкафа. Тот, без сомнений, бурм, самая таинственная порода, с лоснящейся шерстью темно-шоколадного цвета и гипнотическим взглядом зеленых глаз, точно как у меня.

Что же касается вашего покорного слуги, то я не иначе как полное собрание самых замечательных качеств всех кошачьих пород. И лучшее доказательство идеальности моей, скажем прямо, случайной породы – это превосходно развитое чувство любознательности.

Ведь даже сейчас во мне свирепствует жажда знаний. Прямо информационное голодание, да такое, что к утру нового дня у меня голова идет кругом. Я сижу на горячем цементе возле бассейна «Серкл-ритц» – нереальный шок для известных причинных мест – и таращу глаза на самую восхитительную достопримечательность нашей местности: изогнутое здание, столь милое моему сердцу, или, вернее сказать, желудку. В поле моего зрения – балкон мисс Темпл Барр, где сквозь черную ковку высовывают зеленые пальчики своих листьев комнатные олеандры. Они неслышно шевелят ими, прямо как домовладелица мисс Электра Ларк, когда прощается.

Думая о последней, я поднимаю взгляд, где на два этажа выше моей скромной обители расположился пентхаус мисс Электры Ларк с абсолютно таким же (хотя и большего размера) балконом. С тех пор, как два месяца назад я стал соседствовать с мисс Темпл, из помещений домовладелицы постоянно исходят какие-то мистические звуки. Днем насладиться этим шумом может каждый, я же слышу его изредка и по ночам, что, к чести мисс Электры Ларк, исключает как минимум одну мою теорию.

По крайней мере, существует как минимум одна загадка, найти ответ на которую можно уже сейчас.

Я устремляюсь к старой пальме, чей длинный изогнутый ствол горделиво возвышается над «Серкл-ритц».