Изменить размер шрифта - +
Здесь было темнее и дышать как будто стало значительно труднее.

– Кажется, цель близка! – обрадовался Конан. Пот градом катился но лицу киммерийца, белые зубы блестели в улыбке. – Чувствуешь, как здесь паршиво? Наверняка действует какая-то защитная магия!

– Мне кажется… я… умираю, – прохрипел Муртан, держась обеими ладонями за горло. – Не хватает воздуха…

Конан подхватил его за подмышки и потащил дальше.

Они миновали еще один поворот и вдруг очутились в крохотном святилище. Изящные колонны с капителями в виде цветков лотоса окружали комнатку без крыши. В центре находился алтарь, сделанный в виде раскрывшегося цветка лотоса. Четыре девочки с кошачьими головами были изваяны в четырех углах алтаря. Они были сделаны из той же золотоносной руды, что и стены лабиринта, и блестели на солнце, как будто их осыпали золотой пудрой.

А на самом алтаре находился камень – «кошачий Глаз». Он представлял собой самоцвет размером с кулак крупного мужчины. Полупрозрачный, он как бы источал из своей глубины яркий свет. Множество красновато-коричневых точек усеивали его, и каждая эта точка казалась зрачком настоящего живого глаза. Во всяком случае, у обоих мужчин возникло такое ощущение, что сама богиня-кошка смотрит на них из этого камня. И куда бы они ни повернулись, взгляд неотступно следовал за ними.

Конан отпустил Муртана, и зингарец повалился на землю перед алтарем.

– Ну вот, ты и нашел его, – выдохнул Конан. – Теперь остались сущие пустяки: забрать безделушку, выйти наружу из лабиринта, преодолеть пустыню… Я ничего не забыл? Ах да, возле выхода нас поджидает убийца, преданный слуга змея-Сета. С ним, полагаю, мы расправимся в два счета.

Муртан сел на земле. Тяжело перевел дух.

– Просто не верится… Как он красив!

– Камень? – Конан усмехнулся. – Да. Очень красив.

Киммериец протянул руку и коснулся камня, но тотчас отдернул ее.

– Кром! Кажется, он меня укусил.

– Камень не может укусить, – недоверчиво произнес Муртан.

Киммериец сунул свою руку ему под нос. На пальце отчетливо виднелся след укуса.

– Говорят тебе, он кусается. Он живой.

Муртан встал и внимательно осмотрел алтарь. Затем покачал головой.

– Нет, Конан, это не камень. Взгляни сюда.

Они вместе уставились на алтарь. Внезапно обыкновенный камень превратился в кошачью голову. Один глаз у этой головы был закрыт, а второй как раз и являлся самоцветом. Кошачья голова шевельнулась, стала видна пасть, полная острых зубов.

– Это изваяние богини-кошки, – сказал Муртан. – Оно закопано в землю. Осталась только голова.

– И еще оно живое, – проворчал Конан. – По-твоему, мы будем ее откапывать?

– Возможно, именно этого и хочет от нас богиня.

– Интересно, кстати, не сожрет ли она нас в знак особой признательности, когда мы ее вытащим? – хмыкнул Муртан. Самообладание постепенно возвращалось к нему

– А другие вопросы тебя не занимают? – осведомился Конан.

– Какие, например?

– Например, как ты будешь вытаскивать камень? Теперь, когда мы установили, что он является глазом богини и что богиня эта вовсе не так уж мертва, как хотелось бы некоторым из нас, – вряд ли она придет в восторг от твоего намерения выковырять у нее зрительный орган.

– Не стоит язвить, Конан, – сказал Муртан. – Когда ты язвишь, ты забываешь притворяться тупицей-варваром.

– Не может быть! – деланно изумился киммериец. – Какой просчет с моей стороны! Так ты уже догадался о том, что ты – не первый образованный человек, с которым я имею дело?

Муртан кивнул.

Быстрый переход