Подобная идея не нравилась коту. Человеческая самка приносила домой еду и щедро делилась ею. Он поддерживала кров в тепле и уюте, и с нею под боком было на редкость удобно спать. Кот сомневался, что человеческий самец обеспечит ему хоть что-то из привычных условий. Так и так. И как же коту избавиться от этого надоедливого самца? Зверь улёгся на соломенную крышу, аккуратно сложив под себя лапы и обвив те поплотнее хвостом. Опустив задумчивый взор к линии горизонта, кот размышлял. Как половчее сцапать дичь и прихлопнуть этакую громадину?

Дорога к дому оказалась не из коротких. Впрочем, выбирать Розмари было не из чего. Приливная волна как раз хлынула на отлогий берег, а значит, как ни крути, пробираться придётся не вразрез оголённого морского дна, но извилистой, узкой тропинкой, ведущей к вершине отвесного утёса. Она приостановилась на мгновение, всматриваясь по ту сторону широкой, темнеющей голубым бухты. Там, на смутно маячащем зубце земли, видны были одни лишь блеклые, подёрнутые дымкой тумана здания Доритауна. Дом Меддали. Чего Розмари сейчас желала что есть сил, так чтобы Пелл просто вернулся туда. Пусть себе и дальше гоняется в охотку за своей девицей. Хорошенькой мордашкой с её шикарными нарядами и папочкой с тугим кошельком. Просто пускай убирается восвояси, вот и всё.

Грубый порыв ветра рванул прямо в лицо, словно выдавливая женщину в сторону. Она потянула за кисти шали, потуже увязывая платок вокруг плеч.

— Давай же, Гилльям. Давай поскорей домой, там согреемся.

— Та-аак устаа-аал. Та-аак холо-оо-оодно, — заныл малыш, шлёпаясь в разбитую дорожную щебень.

Нос и щёки его заалели до красноты, равно как и кончики ушей. Куда же подевалась весна? И по силам ли Розмари будет раздобыть для сына тёплых вещей к предстоящим холодам, прежде чем зима вернётся по новой? Малыш рос не по дням, а по часам. Она гнала от себя мысли, зарекаясь загадывать далеко наперёд. Наклонившись со вздохом к Гилльяму, подхватила сына под мышки, усаживая на бедро и пристраивая шаль как перевязь, чтобы придерживать малыша на весу. Он уже умял больше половины копчёной рыбы, что Серран дала им в награду за состиранное. Сама Розмари, отведав немного, спрятала остаток в сумку, про запас. Будь она проклята, если вздумает поделиться едою с Пеллом! Если кому и достанутся один-два лишних кусочка — то только коту.

Что-то внутри придало ей решимости и твёрдости. Она вконец измоталась, да и ноша в виде Гилльяма порядком обременяла руки, но куда тяжелее звучали в памяти слова Серран и Тарши Уэллс, наливаясь свинцом с каждым щагом. «Тебе следует бежать, девочка», — Серран так и заявила напрямик, стоило Розмари сознаться, что в дом вернулся Пелл и провёл под её крышей целую ночь. — «Беги, покуда можещь. Сегодня же. Не жди, пока он наградит тебя ещё одним ребёнком. Все знают, что это за сладкоречивая пташка. Заговорит тебя так, что ты и опомниться не успеешь, как сама залезешь ему под бок, в постель, раскроешь ноги и покорно позволишь осеменить ещё раз — а потом, опять ищи его свищи. Не позволяй ему. Даже не думай возвращаться туда».

— Но здесь всё, что я имею, и в руках это так запросто не утащищь! Да и сам коттедж по праву принадлежит Гилльяму, не ему.

— Дом никуда не денется, так и будет стоять, покуда Гилльям не вырастет в мужчину и не вернётся назад, и сможет истребовать обратно, — настойчиво подчеркнула Тарша. — Беги, девочка.

— Я не могу. Нет, ни за что! Сбежать и оставить корову? Кур? Всё, над чем я так упорно трудилась и выстраивала три последних года? Просто так взять под мышку Гилльяма и уйти на все четыре стороны без гроша за душой?

Тарша как раз была в гостях у Серран, когда появилась Розмари.