— Что-нибудь необычное заметили в ее поведении?

— Она назад села. Я на нее особо не смотрел, только заметил, что лицо очень знакомое. Вроде видел ее где-то. Только вчера вечером вспомнил. Жена моя Фатима дома сидит, целыми днями в телик пялится. Вот со смены приезжаю, а она сериал смотрит. А там на экране моя клиентка. Я жене рассказал, что актрису сегодня подвозил, и Фатима заставила меня на телевидение позвонить, думала с них денег за новость эту слупить. А они не поверили мне, послали куда подальше. А тут вечером по всем каналам передают, что актрису эту, Дятлову, задушенной в том же доме, куда я ее привез, нашли. А я, получается, последний, кто ее видел.

— А почему вы в полицию не позвонили?

— А оно мне надо? Чтобы на меня всех собак повесили? Они ведь не особо любят разбираться. Я ничего не видел, ничего не знаю. Привез — увез. И все.

Да, у нас в стране много подобных «сознательных» граждан.

«Не видел — не знаю — не скажу». Как три обезьянки из притчи с закрытыми глазами, ушами и ртом. Принцип «Моя хата с краю» очень часто не работает. А потом эти же сограждане удивляются, почему в стране такой бардак. Но что-то я расфилософствовалась.

— Таисия в такси с кем-то разговаривала по телефону? Кому-то звонила? — спросила я Ашота.

— Да, она все время не выпускала телефон из рук. Все время кому-то названивала, но ей никто не отвечал. Потом с кем-то вроде бы переписывалась, может, по вотсапу или в соцсетях, по Интернету. Она вся какая-то взвинченная была, нервничала сильно. Я, когда в заднее зеркальце смотрел, она в руках белый платочек держала, сильно его скомкала, мяла постоянно.

— Где конкретно она попросила остановить?

— Ну, так возле дома этого, шестнадцатого.

— Возле какого подъезда?

— Не возле подъезда, а за детской площадкой, там как раз место для парковки было. Возле подъезда стоял мини-фургон, на каких обычно стройматериалы перевозят, я там не мог остановиться. Там в кабине какой-то хмырь еще сидел, я ему сигналил — думал, может быть, уезжает, но он ничего не ответил.

— Что за мини-фургон? Вы номер его запомнили?

— Номер? Нет, конечно. Зачем он мне нужен, этот номер?

— Вспомните какие-нибудь приметы этого фургона или «хмыря» этого, — попросила я.

— Фургон обычный с синим закрытым кузовом. Передний бампер немного погнут и левая фара треснута. Я еще подумал, что недавно в ДТП, наверное, попала машина. Свежие повреждения. А хмырь как хмырь, обычный такой мужик средних лет.

— Да уж, не густо. А что клиентка ваша?

— Она расплатилась и ушла.

При слове «расплатилась» у Ашота на губах появилась мечтательная улыбка. Я сделала вывод, что расплатилась Таисия более чем щедро.

— Клиентка доехала по адресу и ушла, а утром позвонили вы. Вот и все. Ничего не знаю и под протокол ничего говорить не буду.

— Наша беседа без протокола. По крайней мере, сейчас без протокола. Если вы понадобитесь, мы вас вызовем, все расскажете по повестке. В ближайшее время не уезжайте из города.

Этими напутственными словами я простилась с таксистом.

Он понуро кивнул и уехал, сокрушаясь, что сорвался такой лакомый клиент до аэропорта.

Эх, Ашот, у меня, когда сорвался клиент, то заплатил за это собственной жизнью.

С такими грустными мыслями я медленно поплелась к себе домой.

Я размышляла над делом, с которым меня связала сама судьба, — убийством актрисы Таисии Дятловой, да еще на мне висели поиски кошки Виолетты.