– Это не муж, это сожитель Алевтины! Но, невзирая на его наличие, она тоже на отца глаз положила! И ладно, если бы бабы за отца замуж хотели, потому что так его любят, так нет же!

– А что же они любят?

– Деньги они его любят! Ты же знаешь, папа в отставку полковником вышел. Плюс доплаты и всякие надбавки. У него пенсия такая, что эти старые идиотки согласны с ним хоть вчетвером жить! Плюс участок с домом! Это же все на папу записано, они узнавали, я знаю. Сначала они в одиночку каждая за ним охотилась, пирожки да запеканки ему таскали, я только смеялась. Потом они друг про дружку узнали, поцапались сначала, драка у них даже была, полиция приезжала их разнимать. Я думала, все, теперь не покажутся. Но что ты думаешь, они между собой объединились и теперь вчетвером на папу охоту открыли.

– Прямо львицы какие-то.

– Суки они драные!

Даже в гневе Алиска вместо обожаемых ею кошек умудрилась упомянуть собак, которых недолюбливала. Единственным исключением из правил являлся Барон, которого не только допускали в это кошачье царство, но изредка баловали вкусной косточкой.

– Все-таки Барон – исключительная собака.

Это заявил сам виновник торжества – Георгий Сергеевич, явившийся на кухню за каким-то особым, одному ему ведомым ножом, которым им и только им можно было пробовать степень прожарки стейков.

Георгий Сергеевич был высок, статен и даже почти не плешив. Легкая кривизна ног с лихвой компенсировалась белизной его фарфоровых челюстей. Ему только что исполнилось шестьдесят, и он был мужчиной еще хоть куда. Гордый разворот плеч, властный взгляд, тут было от чего затрепетать сердцам его соседок. И возможно, что Алиска находилась под воздействием предубеждения к этим женщинам. В Георгия Сергеевича вполне можно было влюбиться и без всяких его денег, хотя с деньгами, понятное дело, оно всегда сподручней.

– Представляете, что сейчас случилось, – произнес он. – Витька, ротозей несчастный, взялся помогать, и сразу же кусок мяса из маринада из его кривых рук на землю упал. Понятное дело, коты рядом дежурили, сразу же сбежались и давай этот кусок между собой дербанить. А Барон сидит рядом, слюни с морды на землю в три ручья текут, выражение глаз жалобное, словно он месяц ничего вкусней пшенки не ел, но даже попытки не сделал, чтобы котов прогнать и кусок себе присвоить.

Саша про себя лишь ужаснулся. Кусок мяса из маринада! С уксусом! Солью! Перцем и другими пряностями! Самое оно, чтобы напрочь отбить охотничьей собаке ее тонкий нюх. Какое счастье, что Барон твердо знает, что без команды есть ничего нельзя.

Между тем Георгий Сергеевич продолжал:

– Но я кошек отогнал, а мясо Барону в награду за его стойкость отдал. Он сначала не хотел его брать, видно стеснялся, но я три раза строгим голосом повторил команду, он и слопал.

Саша безмолвно застонал. Одним махом многомесячные тренировки пошли коту под хвост! Верней, собаке.

Алиска на отца тоже обиделась, но совсем по другой причине:

– Зачем отнял еду у моих детей?

Так Алиска и называла Лапсика с Персиком – «мои дети». Спорить тут было трудно, своих котов Алиска любила больше, чем иные люди своих родных детей.

Но Георгий Сергеевич возразил:

– Да там не только эти двое ошивались, там еще куча каких-то приблудных котов тусовалась.

Руки Алисы, раскладывающие последние кусочки по тарелкам, замерли.

– Прямо куча? – недоверчиво переспросила она.

– Ну, штук восемь я насчитал. Это не считая наших двоих. А! Привет, Багира!

Багира тут же грациозно спрыгнула с холодильника и отправилась на улицу, не иначе как хотела лично проконтролировать сложившуюся там ситуацию.