– А чем Костя плох?

– Понимаешь, Костя – он свободный художник.

– В смысле? Картины пишет?

Саша тут же подумал, а не связана ли профессия Кости с украденными картинами, но оказалось, что тут он дал промашку.

– Нет, Костя – он художник по жизни. Он не может работать на одном месте с девяти и до пяти. Ему необходимо вдохновение, необходим порыв, он должен чувствовать за спиной крылья, тогда он живет!

– На что живет? Чтобы прожить, нужно зарабатывать.

– Какой ты скучный! – нахмурилась Алиска. – Ты прямо как мой папа. Он тоже заладил: стабильность, стабильность! Но Костя бы сумел ему понравиться. Если бы папа только не был таким упрямым!

– Ну и что Костя? На празднике я его что-то не видел.

– И не мог увидеть, потому что он в последний момент испугался и не пришел.

Этот Костя нравился Саше все меньше и меньше. И заочно он где-то даже понимал Георгия Сергеевича.

– На праздник Костя не пришел, – продолжила Алиска, – но зато он пришел в комнату к папе.

В голове у Саши заработали винтики-шпунтики.

– Пришел? – переспросил он. – То бишь забрался через окно?

– Ну да. Забрался к папе в комнату и ждал его там. Попросил, чтобы я папу послала к нему. Я так и сделала. А сама осталась с гостями, только потом почему-то стало тревожно, и я тоже пошла к комнате папы. Хотела послушать, о чем они там с Костей будут говорить. Но наткнулась на Элика, он выскочил из комнаты с такими дикими глазами и сказал, что папа умер. Что он лежит в кровати весь в крови и не дышит.

– И ты решила, что это Костя прикончил твоего папу?

– Конечно, нет! – возмутилась Алиса. – Костя не мог! Он не такой! Но подумали бы на него! Я должна была его спасти! Что еще мне было делать?

Например, подумать хорошенько и понять, что Георгия Сергеевича мог убить сам Элик. Убил, а потом, услышав приближающиеся к комнате шаги, выскочил и разыграл перед сестрой сцену отчаяния. Но вслух Саша пока что ничего говорить не стал, а продолжил слушать рассказ Алисы.

– Я поскорей стала замывать следы на подоконнике, чтобы полиция не поняла, кто тут побывал, кроме нас с Эликом. Потом вернулся Элик, который сказал, что мы с ним наследники и главные подозреваемые, нужно вернуться к остальным и сделать вид, словно бы ничего не случилось. Пусть все думают, что мы все это время любовались на салют. Мы закрыли дверь в комнату с папой и пошли к гостям.

– Закрыли ключом?

– Да.

– Значит, изначально дверь была открыта?

– Не знаю. Если тебе интересно, спроси об этом у Элика.

– И спрошу, можешь не сомневаться. Но как вообще получилось, что дверь в жилую комнату снабжена замком? Это же не входная дверь и не дверь в кладовку или на склад, если ты понимаешь, о чем я говорю?

– У папы же там оружие, он держал дверь на замке.

Ага, а ключ от замка хранился практически у всех на виду!

– Ты понимаешь, что вы наделали? Что ты наделала? Ты вмешалась в работу следствия, затруднила расследование. Фактически ты помогла убийце, стала его соучастницей!

– Не выдавай меня! – зарыдала Алиска. – Я вообще не соображала в тот момент! Папа мертвый, Костечки нигде нет, Элик над ухом стонет, что мы все теперь под подозрением… Это был ужас!

– Главный ужас заключается в том, что вы вернулись к гостям и стали разыгрывать спектакль, будто бы ничего не знаете.