ЧТО?

Уилла прекратила борьбу и села. Зачем мёртвой морской свинке штрихкод? Если только…

Тут же она поняла, что существо в её руках – не Пухлик или другая подобная тварь. Это была мягкая игрушка, преображённая с помощью пластмассовых вампирских клыков и бутафорской крови. Его «атака» была всего лишь трюком, как в старых спецэффектах, устроенных с помощью рыболовной лески.

Виновник хаоса смеялся, стоя за деревом. Это был Билли с удочкой в руках и закреплённой на ней свистелкой, которая и издавала все ужасные звуки. Он улыбался от уха до уха.

– Купилась!

Уилла поднялась на ноги. В этот раз он зашёл слишком далеко. Хотя и не настолько далеко, как зайдёт Уилла, когда его поймает. Билли уже труп. Мертвее, чем Пухлик.

– Ах ты, маленький поганец! Когда я тебя поймаю…

Но Билли выглядел скорее растерянным, чем испуганным.

– Что? Ты не думаешь, что это было круто?

Тем временем девочки выбрались из палатки и встали единым фронтом за спиной Уиллы.

– Нет, я не считаю, что это было круто. И папа вряд ли решит, что это круто, когда узнает, что ты брал его новую удочку. И я не думаю, что мама посчитает крутыми свои уничтоженные овощи.

– Я не трогал мамины овощи! – закричал Билли.

Но Уилла была слишком зла, чтобы его слушать.

– Пойдём. Разбудим их прямо сейчас!

– Но… папа любит высыпаться на выходных.

– Точно. Так что он разозлится ещё больше! – она заломила его руки болевым приёмом, который на нём же и отрабатывала.

Билли задрожал. Он выглядел так жалко, что подруги Уиллы даже начали ему сочувствовать.

– Эй, Уилл, полегче. Это всего лишь розыгрыш, – сказала Кейла.

– Ага. Ты и сама могла бы такое устроить, – добавила Кессиди, – только лучше.

– Вот что вы думаете, да? Думаете, я смогла бы сделать что-то настолько отвратительное и низкое, что сделал он, когда умер мой питомец? Тогда вы такие же жалкие, как он! Все вы! Почти такие же жалкие, как та дурацкая ведьмина кость! Если бы я могла загадать ещё что-нибудь, я бы загадала, чтобы вы убирались отсюда! Все вы! Идите домой!

Раскат грома поставил точку в её тираде.

Кессиди, Таниша и Кейла ей не ответили. Да и что они могли сказать? Подруги забрались в палатку, подхватили свои спальные мешки и сбежали.

Уилла молча смотрела, как они уходят. Да, она перестаралась. Но прежде чем критиковать нашу главную героиню, вспомните: это был необычайно мерзкий день.

Теперь во дворе остались только двое: Уилла и Билли. Мальчик ничего не сказал – то ли от страха, то ли из уважения. Он поднял сковороду и протянул сестре, не зная, ударит ли та его или нет, но готовясь к любому исходу.

– Прости, сестрёнка, – сказал он, шмыгнув носом.

Ого! Вы можете в это поверить? Билли извинился. Он на самом деле попросил прощения. И разве можно поверить, что кто-то серьёзно называет сестру «сестрёнкой»?

Уилла тоже не поверила. Ни единому слову. Это была очередная уловка Билли. Просто он не хотел, чтобы та рассказала обо всём маме с папой. Неплохая попытка, болван. Но тут Уилла услышала ещё один звук – и не от свистульки для спецэффектов. Она услышала плач. Её младший братец плакал по-настоящему – с чем она не сталкивалась очень, очень давно. «Ты не должна сдаваться, Уилла. Будь сильной. Не отступай. Слабых съедают».

Так что она просто спросила:

– Что с тобой?

– Ничего, тупица!

О, этого следовало ожидать. Этого следовало ожидать с самого начала. Но когда Билли побрёл прочь, насупившись и повесив голову, Уилла пошла за ним.