— Совсем обалдел, Толян? — накинулся на него Макси-Кот.

— Сам ты обалдел, — обиделся Волобуев. — Я, между прочим, пока вы ушами хлопали, пожар потушил.

На это нам возразить было нечего. Очаг пожара «дитя джунглей» и впрямь ликвидировал. Если, конечно, не обращать внимания на потоки грязной воды, щедро лившиеся со стола на ковер. Прямо удивительно, какие ниагарские водопады получаются всего из одного чайника. Посмотрев на стол, я также заметил огромную дыру на скатерти.

Хотя, конечно, все эти разрушения казались сущими мелочами в сравнении с участью торта и Жанны. Виновница торжества по-прежнему стояла столбом посреди комнаты, сжимая побелевшими пальцами блюдо, на котором еще совсем недавно красовался роскошный торт. Лицо Жанны и плечи были в брызгах взбитых сливок. А на блюде теперь лежало нечто, напоминающее руины прекрасного античного города.

Огромные изумрудные глаза Жанны были направлены в одну точку. Она смотрела куда-то мимо нас в пустоту и явно ничего не видела и мало что понимала. А мы все, совершенно не зная, как выйти из создавшегося положения, с ужасом взирали на нее.

Внезапно мое внимание привлек странный звук, доносившийся снизу. Я посмотрел. Звук исходил от Пирса. Он сейчас тоже являл собою весьма живописное зрелище. Весь в сливках. К спине прилипла погасшая свеча от торта. Впрочем, Пирс всем видом показывал, что внешний вид его не особо и волнует. Он с аппетитом уписывал добрую треть торта, свалившуюся с блюда, и, естественно, от удовольствия громко чавкал.

Толян тоже заметил пса и со свойственной ему непосредственностью изрек:

— Во ржачка! Пес под взбитыми сливками!

Видимо, нервы у нас у всех были напряжены до предела. Ибо стоило Толяну это произнести, как нас охватил невольный, но жуткий хохот. Ну просто настоящая истерика. Мы ржали и не могли остановиться. Не смеялась одна лишь Жанна. Однако наш хохот вывел ее из ступора.

— По-моему, совсем не смешно, — каким-то деревянным голосом произнесла она.

Я понял, что Жанна едва сдерживается. Хохот наш оборвался столь же резко, как и возник. В комнате повисла гробовая тишина. Даже Пирс перестал вдруг чавкать и, поджав хвост, на полусогнутых уполз под стол.

— Мама так старалась, — по-прежнему безжизненным голосом продолжила Жанна. — Неужели…

И, не договорив, она вместе с блюдом кинулась прочь.

— Жанна! Жанна! — последовал я за ней. — Подожди. Мы сейчас все…

Я хотел сказать, что мы с ребятами сейчас все приведем в порядок. Но Жанна, швырнув блюдо с руинами торта на кухонный стол, отпихнула меня и скрылась в ванной комнате. Дверь хлопнула. Щелкнула задвижка.

— Да не расстраивайся ты так! — И, стремясь обернуть все в шутку, я добавил: — А, между прочим, Пирсу торт очень понравился.

Ответом мне был шум воды из крана. Жанна даже слушать меня не хотела. Я все-таки постучался в запертую дверь, но тут на место происшествия прибыли все остальные. Динка, Светка и Лариска, оттеснив меня в кухню, тоже принялись стучать.

— Жанна! Жанна! — прокричала Динка. — Брось дуться и выходи. Все вообще-то отлично.

Шум воды за дверью усилился. По-моему, Жанка, чтобы нас не слышать, врубила душ. Динка, однако, продолжала успокоительные маневры.

Правда, пока все ее уговоры оставались без ответа. А вода в ванной продолжала шуметь.

— Я вообще, ребята, не понимаю, какие проблемы, — с искренним недоумением посмотрел на нас Толян. — Это она чего, из-за торта? Так я же второй принес. Сейчас достанем, порежем, и все дела.

— Слушай, Толян, заткнись, — сжал кулаки я.