Я тоже списал, — вспомнил Тимыч, — у Алки Митрофановой. Значит, у меня должен быть пятак.

Фиг попало! Алка на пару контрошу написала!

Алка — на пару?! — поразился Тимыч.

Вот именно! Прикинь, какая невезуха. Все время пятаки получала, а тут двойбан — и сразу пуля в лоб.

Аннапална убила Алку?!

Да что там Алку! — орал в трубку Димыч. — Она пол класса замочила!

А Серого?

И Серого!

А Володьку Комара?

И его тоже!

Офиг-е-еть…

Короче, вали скорей из дома! Она к тебе едет!

Откуда ты знаешь?

Она у меня твой адрес спрашивала.

И ты сказал?! — Возмущению Тимыча не было предела. — Друг называется!..

А что я мог сделать? — оправдывался Димыч. — Она мне ствол к виску приставила. «Выкладывай, — говорит, — по-быстрому адрес Кувшинова, а не то на тот свет отправишься».

Слушай, а… — начал Тимыч.

Но Димыч не стал слушать, заорав в трубку так, что у Тимыча в ушах зазвенело:

Ты что, фишку не просекаешь?! Я же тебе говорю: она к тебе едет! Сматывайся скорей из дома — иначе ты труп!..

На фига мне сматываться — у меня дверь железная.

Ну гляди, Тимыч, я тебя предупредил, — более спокойным тоном сказал Димыч. — Ладно, пока! Мне надо домзад делать.

Упоминание о домашнем задании изумило Тимыча едва ли не больше, чем известие о расстреле Двоечников. Отродясь Димыч не делал домашних заданий.

Ты делаешь домзад?!

Ага, — подтвердил Димыч. — Географию с физой уже сделал, остались русский с литрой.

Офиг-е-еть

А ты прикинь — если математичка вольтанулась, значит, и другие преподы могут с резьбы съехать. И тоже начнут палить из автоматов. Нет уж, лучше быть живым отличником, чем мертвым двоечником. Короче, вони, если Аннапална тебя не грохнет, ока.

И связь оборвалась.

Тимыча охватило чувство нереальности происходящего. На столе лежало свидетельство о его смерти, к нему ехала Аннапална с автоматом… Тимычу вдруг пришла мысль, что помимо автомата у математички вполне могут оказаться и противотанковые гранаты — раз ее муж спецназовец. А гранатой железную дверь в два счета можно высадить.

«Надо бежать!» — принял решение Тимыч.

С колотящимся сердцем он выскочил из дома.

И чуть было не угодил под черную «Пантеру» Любки Крутой.

Взвизгнули тормоза.

— Тебе что, баран, жить надоело?! — заорала Любка, будто заправский водила, но, узнав Тимыча, сразу сбавила обороты: — О, Тима, откуда ты взялся?!

Тимыч без лишних объяснений плюхнулся на сиденье рядом с Любкой.

Гони! — коротко приказал он.

Куда?

— Подальше отсюда! …

Крутая ударила по газам. «Пантера», взревев, рванула.

А я победила в конкурсе красоты, — первым делом сообщила Любка. — Теперь я — «Российская русалочка».

А я теперь мертвец, — ответил ей на это Тимыч.

В каком смысле — мертвец?

— В прямом. На, читай… — Тимыч протянул Крутой свое свидетельство о смерти.

Любка прочла.

— Прикольно, — сказала она. — Где это ты надыбал?

— У родичей. И это еще не все… — И Тимыч рассказал о звонке Ля из послезавтра о сошедшей с ума Аннепалне.

Обломно, — сказала Крутая.

Да уж. Прямо наваждение какое-то.

Какое ж это наваждение?.. — вертела юбка баранку и жевала жвачку.