В летящем космическом корабле необходимо было беречь необходимый для жизни воздух. Лишь немногие офицеры обладали ключом, способным открыть дверь, по другую сторону которой был вакуум. Дон вставил свой ключ и повернул его.

Стало слышно, как заработали электрические двигатели, борющиеся с воздушным давлением, которое мешало открыть дверь. Затем дверь медленно поползла в сторону. Как только появилась тонкая, как волос, нить отверстия, раздался ужасающий свист. От него едва не лопались барабанные перепонки. Это воздух вытекал из лестничной клетки.

Вдруг раздались звуки «клак», «клак» – это резко захлопнулись щитки на их шлемах. Дверь распахнулась, и они прошли сквозь нее и оказались в секции коридора, расположенной как раз перед пилотской рубкой. Воздухонепроницаемые двери по обеим ее сторонам были закрыты, образовав герметичный отсек. Перед собой они могли видеть полузакрытую дверь пилотской рубки. Закрыться ей мешало тело капитана Кандида.

На них неподвижно глядели глаза капитана – голубые, пустые и замершие. На его лице застыло выражение гнева, словно он злился на них за то, что они не успели вовремя его вытащить.

Дон отвел глаза от этих обвиняющих глаз и вставил свой ключ в замок. Дверь скользнула в сторону, и они шагнули внутрь рубки. В вакууме их подошвы беззвучно хлопали по металлу палубы.

События разыгравшейся здесь трагедии можно было с ужасающей ясностью прочитать по наваленной у двери куче тел. Когда произошла авария, те, кто находился ближе к выходу, попытались им воспользоваться. Тем не менее, хотя они и боролись за свою жизнь, и офицеры, и матросы позаботились о том, чтобы капитан вышел первым. Он был наиболее необходимым человеком на борту. Двое людей, ухватившиеся за двери в попытке помешать ей закрыться и придавить капитана, все еще держались за нее скрюченными руками. Первый помощник сжимал в своей руке ключ. Он пытался вставить его в контрольный замок.

Когда дверь открылась, они упали. Все они были мертвы. Так же как и все скрюченные, в этом отсеке тела носили следы жестокой короткой агонии и были скованы космическим морозом. Дон подошел и осмотрел валяющиеся остатки радиостанции. Большой приемник был полностью выведен из строя и перевернут. Брызги расплавленного металла разлетались во все стороны. Нагнувшись, Дон увидел внизу дыру, пронизывающую и термоизоляцию, и расположенные в стене баки с водой. Во тьме другой дыры виднелись звезды. Обернувшись, он увидел дырку, пробитую метеоритом на своем всесокрушающем пути на другим конце рубки.

Здесь ему нечего было больше делать. Следовало позаботиться о живых. Когда он уже повернулся, чтобы уйти, то заметил, что помощник электрика Голд подает ему знаки левой рукой. Они сблизились и соприкоснулись шлемами.

– Можно ли будет залатать эту дыру? – спросил Дон – его голос передавался колебаниями через материал шлема.

– Конечно, это достаточно легко, док. Здесь имеются временные заплаты, которые будут удерживать герметичность достаточно долго, пока бригада ремонтников не выйдет наружу и не произведет капитальный ремонт. Но все это не так важно.

– Что вы имеете в виду?

– Взгляните на эти тела. Их слишком много. Не может столько людей находиться одновременно в рубке. И взгляните на эти золотые галуны.

В спешке, охваченные благоговейным страхом, они переворачивали каждого мертвеца и заглядывали ему в лицо. Когда они снова соприкоснулись шлемами, Дон высказал мысль, уже давно мучившую их:

– Капитан, по-видимому, проводил собрание всех офицеров. И они здесь все до единого!

Голд серьезно кивнул в ответ, и его шлем при этом скользнул по шлему доктора.

– Все палубные офицеры, – заговорил Голд. – И даже второй инженер. Остается надеяться, что мы не найдем здесь главного инженера Хольтца, и что с ним все в порядке.