– С вас пятьдесят четыре единицы,– подвела итог таможенница таким бесцветным металлическим голосом, что капитан вздрогнул и повнимательней к ней пригляделся: не андроид ли?

– А почему так много? – удивился Станислав, начиная просматривать документы.– По моим расчетам сорок семь выходило. Вон по тем тарифам, что у вас на стеночке висят. Двадцать с корабля, три за оформление, два с полтиной экологический сбор…

Венька поменялся в лице (с заморенного серо-зеленого на отчаянный серо-лиловый) и свирепо зашипел другу на ухо:

– Сорок семь, пятьдесят – какая, к чертям собачьим, разница?! Я тебе из своего кармана доплачу, только полетели скорей отсюда! Если до полуночи не вылетим, потеряем в десять раз больше!

Станислав плюнул и прижал палец к идентификационному окошку, подтверждая платеж. Снявши голову, по волосам не плачут, подавитесь вы этими семью единицами!..

Через полчаса, всего за семь минут до полуночи, транспортный корабль наконец-то выплыл из тесной планетарной «бухты» на простор космоса, разогнался и нырнул в первую «червоточину».

– Ну и как долго,– тоскливо спросил Фрэнк,– мы будем искать в этой груде металлолома нужную нам иголку?

– Сколько потребуется, столько и будем! – повысил голос капитан.– В конце концов, рубку мы нашли.

– Ага, нашли,– хмыкнул навигатор, падая в кресло своего коллеги на харвестере.– После часа блуждания. И это с подсказками искина! Хвала Первой Полуоси, что его второпях отключить забыли, а то мы состарились бы в здешних коридорах.

Роджер тоскливо уставился в большое зеркало, неведомо зачем (случись что, осколки брызнут похлеще чем от гранаты) установленное посреди рубки. Из глубины стекла на него хмуро вызверился всклокоченный черноволосый тип, лет на десять старше настоящего возраста и с куда большей долей японских генов. Цвет лица, правда, был не желтый, а скорее землисто-серый, усугубленный трехдневной щетиной, зато опухшие от недосыпа глаза так и норовили вытянуться в узкие щелочки. Если бы полицейский Сакаи столкнулся с такой харей во время уличного патрулирования, то арестовал бы ее владельца за одно только «нарушение общественной благопристойности».

Отвернувшись, Роджер прошел к основному пульту и сел, нет, с наслаждением опустился на капитанский трон, по сравнению с которым кресло на «Сигурэ» казалось колченогой табуреткой. Натуральная кожа, подлокотники со встроенным мини-баром, а едва капитан утвердил свой зад на сиденье, как над пультом развернулось полдесятка вирт-окон, впереди всех – с меню управления встроенными в «трон» массажерами. На выбор предлагался массаж лечебный, спортивный, косметический, эротический, перкуссионный и урологический. Это вирт-окно Сакаи закрыл с особыми предосторожностями.

– А мне что делать? – спросил оставшийся у входа Винни.

– Стой, где стоишь, и охраняй нас,– быстро сказал Фрэнк прежде, чем капитан успел открыть рот.– Искин сообщает, что на корабле остался кто-то из прежнего экипажа.

– Точно из экипажа? – усомнился пилот.– Может, он крыс каких-нибудь посчитал? Помню, на «Бастлере» ребята шутки ради занесли в список имущества корабельную собаку, а потом во время инвентаризации новый капитан чуть не свихнулся, пытаясь отыскать на корабле прибор «капес».

– Крыса в сто двадцать кило биомассы?! Тогда тем более стой!

– Ну эти браконьеры такие неряхи…– пробормотал Винни, вкладывая в кобуру ручной бластер и снимая с плеча лучевое ружье.– Эй, кэп, может, мне стоит сходить разобраться? Я быстро…

– Нет,– не отрываясь от вирт-окна, тихо, но твердо сказал Сакаи.