Удовлетворив свой интерес (и распалив командный), Марина вытащила из папки два листа бумаги с мелким плотным текстом и линовкой для ответов и торжественно вручила киборгам.

Дэну пришлось-таки отвлечься от трассы.

«Ваше полное имя (кличка), возраст, модель…»

— А почему на бумаге? — удивился капитан. — Прислали бы анкеты по почте, парни заполнили бы и отправили…

— Нет, — отрезала Марина, — мне необходима не автоматическая обработка цифрового документа, а обдуманные и осознанные ответы. К тому же я должна быть уверена, что в процессе заполнения на моих подопечных не оказывалось давления.

«На ваших?!» — прокомментировал Дэн левой бровью.

— Ага, надавишь на них, как же, — проворчал Тед, продумывая следующий ход с позиции «как умереть наиболее достойно».

Станислав ожидал, что Дэн лаконично скажет «нет» и продолжит работать, как бы инспекторша ни упрашивала и ни настаивала, но у навигатора оказалось плохое настроение, трасса никак не складывалась, и он беспрекословно взял тайм-аут и один из карандашей Ланса. «Котик» покосился на собрата и тоже не стал отбрыкиваться.

С первыми пятью вопросами анкеты, совпадавшими со стандартной таможенной декларацией, Дэн справился быстро, но следующий поставил его в не меньший тупик, чем трасса.

«Считаете ли Вы, что человек имеет право владеть и управлять киборгом?»

Навигатор задумчиво прикусил кончик карандаша, мимоходом отметив низкую питательную ценность и примесь слаботоксичного красителя. Заинтригованный Тед подошел к другу, заглянул ему через плечо и посоветовал:

— Напиши: «Смотря сколько сгущенки я за это получу».

— Не подсказывать! — торопливо вмешалась Марина. — И вообще, вы не должны отказывать на них давления, выйдите из помещения.

— Ухожу-ухожу! — Тед поднял руки и попятился, зная, что друг потом охотно поделится с ним сканом анкеты.

Вариант напарника Дэну понравился, но он решил тренировать собственную фантазию: «Смотря в каком случае. Пол человек пусть сам моет».

«Устраивают ли Вас условия Вашего проживания?»

«Да, кладовка сухая и чистая. Правда, иногда швабра на голову падает, зато на ведро можно сесть».

«Какие учреждения службы помощи разумным киборгам Вам известны, и укажите их координаты, если знаете».

Дэн знал и указал в галактической системе координат местонахождение двух последних баров, куда они ходили с Тедом, а также ближайшего филиала «Матушки Крольчихи».

«Подвергались ли Вы насилию: а) психическому, б) физическому, в) сексуальному?»

Дэн подумал и подчеркнул все три варианта, а на следующий подпункт: «Со стороны кого?» ответил: «Кошки».

«Пытались ли Вы защитить себя и как именно?»

«Да, я швыряю в нее тапками!»

Ланс посмотрел на Марину сперва с подозрением, потом с подозрительным интересом, и зрачки киборга вспыхнули красным. Гостья напряглась, заозиралась в поисках поддержки, однако все космолетчики вели себя так, будто ничего не происходит — вернее, они ничего не замечают. Весьма нарочито не замечают, только Полина не выдержала и сдавленно захрюкала в кулак.

Несколько минут слышалось лишь шуршание карандашей по бумаге, услаждающее слух инспекторши и наполняющее души экипажа радостным предвкушением.

Дэн перевернул лист. Там был только один, последний вопрос: «Имеются ли у Вас претензии к Вашему опекуну и ближайшему окружению и какие именно?», зато строчек для ответа — до конца страницы.

Рыжий почесал карандашом за ухом, вспоминая самые вопиющие прегрешения сокомандников, и принялся упоенно перечислять свои обиды: «Глумятся над моей любовью к сладкому, воруют личные вещи (кружку), не дают стоять в душе больше часа, лечат по всякой ерунде, запрещают восполнять энергетические потребности алкоголем, требуют надевать скафандр для работы в опасных для людей условиях, тем самым принижая меня до своего уровня, заставляют спать по восемь часов (в отдельной каюте, мне страшно!!!), порвали любимый свитер…»

Строчки кончились, желание сублимировать досадный затык с трассой — нет, и Дэн прибег к помощи классики: «А на неделе капитан велел мне почистить унитаз, а я начал со стока, а он сорвал сидушку и ейной крышкой начал меня в харю тыкать… Милая Кира, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда в армию, людей стрелять, нету никакой моей возможности…»

Инспекторша почувствовала неладное и занервничала еще больше, даже людям стало заметно.