– Чего там на них смотреть, глисты и глисты. А вот на смотрящего на них Станислава Федотыча…

Пилот загыгыкал в предвкушении.

– Думаешь, я зря дала девочкам его адрес? – смутилась Полина.

– Не-не-не, что ты! Но лучше не признавайся, – посоветовал Тед и, повернувшись к Дэну, выразительно добавил: – И ты тоже!

Навигатор изогнул левую бровь, виртуозно вместив в это незамысловатое движение «хорошо», «а почему?» и «да ты первый проболтаешься!», но пилот уже поднимал флайер и отложил разговор до лучших времен.

– Что там у тебя? – Дэн кивнул на стоящий у Полины на коленях рюкзачок – небольшой, но увесистый.

– Контейнер, – честно сказала девушка, зная, что киборг все равно уже просканировал содержимое рюкзака.

– А в нем?

– Хаваарская трава. – Полина ослабила завязки рюкзачка и, показав друзьям яйцеобразную емкость с прозрачными стенками, тут же снова стянула горловину. – Девочки отсыпали. Свеженькая, утреннего улова.

– Зачем она тебе?

– Да так, появилась одна забавная идея, хочу поэкспериментировать.

– Это Станиславу Федотовичу тоже лучше не говорить? – на всякий случай уточнил киборг.

– А как там его спина?

– Кажется, так же.

– Тогда ни в коем случае!

Контейнер был примерно поллитровый, удобно ложащийся в ладонь и, запущенный из шлюза натренированной на гранатах рукой, пролетел бы гораздо дальше кошки.

– А что ты будешь делать, если твоя трава сбежит, как Мося?

– Погашу свет, – пожала плечами девушка. – А потом подмету ее с пола, как обычный песок.

– А если это произойдет на другой планете? – Тед осторожно подводил флайер к кораблю. – И эта ботва расплодится там гуще, чем на Хавааре?

– Не расплодится, для этого ей нужны особые органические примеси, которые делают здешний воздух токсичным. Без них она как скошенная, месяц-другой полетает и увянет. Считайте, что я просто нарвала себе маленький букетик на память!

Полина наклонилась и сунула рюкзак под сиденье, чтобы он не вызвал у капитана те же неприятные вопросы.

Но встречать флайер к шлюзу Станислав Федотович не вышел. И вообще едва глянул на вбежавшую в пультогостиную девушку, слегка поморщился и снова отвернулся к иллюминатору. Снаружи уже начинался «снегопад», запорошенная травой земля побурела, в корабле темнело на глазах, и это было выразительнее любых нравоучений.

Полина жалобно покосилась на друзей, на попивающего кофе Вениамина и получила в ответ три сочувственных, но непреклонных взгляда: «Сама проштрафилась, сама и отчитывайся!»

Собрав в кулак все свое мужество (таявшее там быстрее мороженого), девушка приблизилась к грозному начальству на расстояние вытянутой ноги (плюс двадцать сантиметров на всякий случай) и, безрезультатно потоптавшись несколько секунд, виновато окликнула:

– Станислав Федотович!

Капитан очень медленно, всем корпусом развернулся к девушке, скрестил руки на груди и застыл, как статуя Правосудия.