Сжав кулаки, Дрейк шагнул к молодому человеку, но Тея придержала мужа за плечо.

– Пирсон, ты должен держать себя в руках, – сказала она. – Ведь теперь мы знаем, кого отправили на остров. Мистер Бартон может описать нам этого человека и сообщить его имя.

Бартон охотно закивал:

– Да, конечно, могу.

– Что ж, выкладывайте побыстрее, – поторопил его Дрейк.

Дрейк все еще был зол, когда два часа спустя правил лошадьми, направляясь к конторе «Мериуэзер шиппинг». Бартон и Хансен следовали за ним в наемном кебе. Тея, сидевшая рядом с мужем, довольно долго молчала, потом вдруг заговорила:

– Леди Апуорт приезжала меня навестить.

– Да, она говорила, что заедет. – Дрейк ждал, когда жена наконец выскажет то, что ее тревожило.

– Она сказала Лэнгли правду.

– Дорогая, никто не может вынудить тебя видеться с ним. Я этого не допущу.

Краем глаза он заметил, как она кивнула.

– Спасибо тебе, Пирсон.

– Ты хочешь встречаться с ним?

– Я… – Она немного помолчала. – Я хочу, чтобы он объяснил мне, почему никогда не пытался найти маму, почему женился на Жаклин.

Неожиданная мысль пришла Дрейку в голову.

– Если он никогда не искал жену, значит, не мог знать наверняка, что твоя мать умерла. Ведь он оказался двоеженцем. Твоя же мать еще не умерла, когда он женился во второй раз?

– Нет, не умерла.

– Подлый ублюдок, – проворчал Дрейк. Что ж, ничего удивительного, что Тея так упорно не желала признавать своего отца.

– Ты был прав, когда говорил, что ему недостает порядочности, – продолжала она, глядя куда-то в сторону.

– И все же твоя тетя сказала ему правду о тебе. Зачем?

– Она чувствует себя виноватой в смерти моей матери и в женитьбе Лэнгли на Жаклин.

Дрейк кивнул:

– Да. Трудно выносить такое бремя.

– Конечно, трудно. Почти так же трудно, как мне… Ведь если бы я не появилась на свет, мама никогда бы не покинула сына и не поселилась бы на острове, который в конце концов убил ее.

Дрейку знакомо было это чувство вины, и он не желал, чтобы его жена тоже терзалась этим чувством.

– Ты для своей матери была даром судьбы, а не проклятием. Ты должна признать это, Тея, иначе все жертвы, которые она принесла, чтобы вырастить тебя, будут напрасны.

Почувствовав на себе ее обжигающий взгляд, Дрейк на миг перестал следить за дорогой, чтобы заглянуть Tee в глаза.

– Это правда, – сказал он.

– Тогда и ты тоже должен признать, что явился даром Божьим для своей матери, а ее жертвы, чтобы вырастить тебя, были не напрасны.

Дрейк хрипло рассмеялся:

– Просто у нее не было выбора. Тея отрицательно покачала головой:

– Не говори глупости. Она могла уехать в провинцию, родить там и отослать тебя куда-нибудь подальше, так что об этом никто никогда бы не узнал. Связей твоего деда было бы вполне достаточно, чтобы сохранить тайну.

Дрейк молча потупился, понимая, что жена права. Ведь мать действительно так сильно любила его, что решилась из-за него всю жизнь терпеть порицание общества. Она хотела сама его вырастить, чтобы иметь право называть своим сыном.

На глаза его навернулись слезы, и он, моргнув, сказал:

– Да, верно, мама – особенная женщина.

– Конечно, – кивнула Тея. – И доказательство – твое прекрасное воспитание.

Слова жены проникли глубоко в сердце Дрейка и согрели ему душу.

С тех пор как он встретил эту женщину, он все меньше и меньше заботился о том, чтобы доказывать что-то придирчивому свету и своему отцу.