— И Коко провёл очень много времени на книжных полках. Я надеюсь расширить круг его интересов. Ему нужно больше заниматься физическими упражнениями.
— Я хотела бы сделать несколько набросков. — Она начала что-то искать в своей сумке. — Коко выглядит великолепно, как балетный танцовщик.
Балетный танцовщик… Балетный танцовщик… Эти слова напомнили Квиллеру о картине, которую он видел: загроможденный вещами офис и картина на стене. Во второй раз, когда он заглядывал в этот офис через плечо полицейского, на полу лежало тело. А где была картина? Квиллер вспомнил, что картины с балериной не было.
Он сказал Зое:
— В галерее была картина с балериной.
— Знаменитая картина Гиротто, которой владел Эрл, — ответила она, делая набросок на бумаге. — Это только половина оригинального холста. Это была его самая заветная мечта — найти вторую половину. Он думал, что это сделает его богатым.
Квиллер заинтересовался:
— Насколько богатым?
— Если две половины объединить и реставрировать, картина, вероятно, будет стоить сто пятьдесят тысяч долларов.
Квиллер удивлённо присвистнул.
— На другой половине картины изображена обезьяна, — продолжала Зоя. — Гиротто рисовал балерин и обезьян во время своего знаменитого периода сомнений, но только однажды он нарисовал и обезьяну, и балерину на одном и том же холсте. Это уникальное полотно, шедевр, мечта коллекционера. После войны полотно было переправлено морем в Нью-Йорк и повреждено при перевозке — разорвано посредине. Картина была написана таким образом, что продавец смог вставить в рамки обе части и продать их по отдельности. Эрл купил половину с балериной и надеялся найти вторую половину с обезьяной.
— Как вы думаете, владелец половины с обезьяной также пытается найти половину с балериной? — спросил Квиллер.
— Возможно. Эрл владел более ценной половиной, на ней есть подпись художника. — Пока она говорила, её карандаш скользил по бумаге, а взгляд метался между листом и танцующим котом.
— Много людей знало о Гиротто?
— О, это была жанровая картинка. Некоторые люди хотели купить балерину, чтобы потом перепродать её. Эрл мог бы продать её и неплохо на ней заработать, но он на это не пошёл, мечтая о ста пятидесяти тысячах долларов. Его никогда не покидала надежда найти обезьяну.
Квиллер осторожно спросил:
— Вы видели балерину в ту ночь, когда было совершено преступление?
Зоя отложила карандаш и бумагу.
— Боюсь, я не много видела в ту ночь.
— Я был там, — сказал Квиллер, — и абсолютно уверен, что картины на стене не было.
— Не было?!
— Она висела над столом в мой предыдущий визит, и, я помню, в ночь, когда там была полиция, стена была пустой.
— Что же мне делать?
— Лучше всего рассказать полиции. Очень похоже на то, что картина украдена. Расскажите им также о телефонном звонке. Когда вы приедете домой, позвоните в отдел по расследованию убийств. Вы помните имена детективов? Хеймс и Войцек.
Зоя в ужасе закрыла лицо руками:
— Честно сказать, я совсем забыла об этом Гиротто.
ДЕСЯТЬ
Когда Зоя ушла, оставив Квиллера с нетронутой банкой кофе, фунтом сахара, пол пинтой сливок и двумя фунтами шоколадного печенья, он задумался о том, много ли информации утаила она от него. Её нервозность говорила о том, что факты тщательно отбирались. Она начала заикаться, когда он спросил, имел ли кто-нибудь ключ от галереи Ламбретов. Вероятно, она не стала рассказывать полиции о том, что касалось её лично. Она предпочла забыть о существовании ценного полотна, возможно желая придать убийству иную окраску. |