Ван Брук начал в своей высокомерной манере: – «Генрих Восьмой» не длиннее, чем «Ромео и Джульетта», и даже короче «Гамлета» и «Ричарда Третьего». Это к вопросу о том, что он чересчур длинный. – Он пренебрежительно взглянул на редактора. – А по поводу того, что, как вы говорите, пьеса очень скучна, замечу, что в течение трех столетий публика восхищалась её яркостью и великолепием. Более того, она освещает такие актуальные темы, как коррупция, жадность, политика и бесчестие женщин. С моральной точки зрения в ней порицается весь блеск земной и слава. Надеюсь, со мной все согласны? – Присутствующие, не зная, что на это ответить, поёжились, и директор продолжил: – Вы говорите, в пьесе слишком мало женских ролей, но зато одна из них, роль королевы Англии Екатерины, одна из самых сильных написанных Шекспиром женских ролей. Анна Болейн – вторая яркая женская роль, а роль Пожилой Леди пусть невелика, но зато сущая жемчужина. Если вы представите себе пьесу на сцене, то поймёте, что нам потребуется множество женщин для массовых сцен и эпизодов. И если вы считаете, что в «Генрихе Восьмом» нет значительных сцен, то позвольте обратить ваше внимание на арест герцога Букингема, несправедливое обвинение его в измене, сцену пиршества, на которое король Генрих является в маске без приглашения, суд королевы, её очную ставку с кардиналом Булей, прощальное раскаяние Вулси, коронацию королевы Анны и душераздирающую смерть Екатерины. – Окинув конференц-зал торжествующим взглядом, он продолжил: – Мне уже приходилось ставить эту пьесу раньше. В ней можно использовать некоторые технические приёмы, а именно пригласить для больших массовых сцен школьников, которые переоденутся в костюмы в школе и приедут сюда на школьных автобусах. Те, кто будет участвовать в проходных ролях и редко показываться на сцене, в качестве гримерной используют гараж, что находится за театром.

«Минуточку, – подумал Квиллер, – в гараже пока что живу я!»

– Что касается заключительной сцены, – произнёс Ван Брук, – то она представляет собой чисто политический приём и была призвана польстить тамошней монархии. Уверяю вас, этим моментом можно вполне пренебречь. «Генрих Восьмой» завершится сценой смерти Екатерины, сценой, которая по праву считается триумфальной кульминацией пьесы.

Наступила тишина. Наконец Кэрол произнесла:

– Благодарим вас, мистер Ван Брук, за то, что вы нас просветили… Примем решение сейчас? – обратилась она к собранию. – Или нам нужно время, чтобы его обдумать?

– Я считаю, – впервые за весь вечер заговорил Ларри, – что «Генрих Восьмой» будет нашей первой провальной пьесой.

– Так давайте же рискнем, – подхватила Фран Броуди, и Квиллер почуял, что в её горящих стальным блеском глазах заплясал образ королевы Екатерины.

– Ладно, будь что будет, я «за», – согласился Гиппел, – Надеюсь, с Божьей помощью нам удастся продать несколько билетов. Только как бы на сцене не оказалось больше народу, чем в зале.

– Школьники, которые будут играть копьеносцев, – сказала Хикси Райе, – дадут отличную рекламу пьесе.

– Считайте, что и я «за», – сдался Джуниор Гудвинтер, – раз вы решили убрать последнюю сцену.

Таким образом, «Прославленная история Генриха Восьмого» была поставлена на сцене клуба. Больше этот вопрос Квиллера не касался, хотя он знал, что Кэрол и Фран претендовали на роль королевы Екатерины, а Ларри и Деннис хотели сыграть кардинала Булей.