Квиллеру показалось, что у него помутился рассудок. Он чувствовал себя точно пьяный. Глядя, как вода стекает по водосточной трубе, он думал, что, возможно, Игги придавило крышей, когда развалилась пристройка, и теперь тело Игги валяется под обломками, или, может, его вместе с досками унесло в лес потоком воды. Квиллер понимал, что нужно разыскать Игги, но дождь убивал все желания, все силы.

Однако из-за поведения Коко любопытство потихоньку начало побеждать телесную слабость. Кот очень уж рьяно обнюхивал крышку люка. Квиллер вспомнил, что видел где-то карманный фонарик, и перерыл всё в доме, пока не нашёл его в чулане. Догадавшись, что собираются лезть в подпол, Коко заважничал.

Квиллер откинул крышку люка и направил луч фонарика в темноту. Ничего, кроме песка. Квиллер растянулся на полу и, просунув в люк голову, стал светить фонариком в разных направлениях. Везде был песок, один песок, да ещё какие-то трубы, которые вели чёрт знает куда.

Коко бегал по коридору и мяукал, видя, как такой большой человек лежит на полу, потом напрягся и собрался в комок.

– Нельзя! – прикрикнул Квиллер.

– Йау! – вызывающе сказал Коко, спрыгивая в подпол.

– Коко, вылезай немедленно!

Кот исчез в темноте и даже не удосужился ответить, уж не говоря о том, чтобы подчиниться.

Квиллер воспользовался волшебными словами;

– Каша! Каша!

Прибегала Юм-Юм, но от Коко не было никакого ответа. До чего всё-таки Коко упрям, не лучше бывшей жены Квиллера и двух на редкость непробиваемых репортеров, с которыми ему пришлось столкнуться в начале его журналистской карьеры. Квиллер ещё раз посветил фонариком, пытаясь увидеть, куда отправился Коко. Высота подпола составляла два фута, а кое-где меньше.

– Чёрт побери, я не собираюсь лезть туда за тобой! – разозлился Квиллер. – Сиди там хоть весь день! Я побывал среди бушующих волн, чуть не умер от воспаления легких, лишился пристройки, наконец! И я не желаю ползать по песку за каким-то котом!

С трудом поднявшись на ноги, он захлопнул тяжёлую дубовую крышку и положил коврик на место. Пусть Коко посидит в темноте: Это послужит ему уроком. Квиллер нежно погладил Юм-Юм и дал ей кусок ветчины, который он специально оставил от своего больничного завтрака.

– Надеюсь, Коко почует запах ветчины, – съязвил Квиллер. – Пусть кусает себе когти от голода.

Квиллер поехал в Мусвилл обедать. Ему не хотелось ни с кем разговаривать, и, приехав в отель «Северные огни», он сел за дальний столик. Но даже официантка горела нетерпением узнать, что произошло с ними на острове. Она слышала новости по радио и прочитала статью в «Дневном прибое».

Квиллер показал на свое горло и просипел:

– Я не могу разговаривать.

– Вы простудились? – воскликнула официантка.

Квиллер кивнул.

– Вы, наверное, замерзли там в мокрой одежде и при ветре, который дул со скоростью пятьдесят миль в час!

Квиллер снова мотнул головой.

– Может, закажете грибной суп со сметаной? Это хорошо вас подкрепит.

Квиллер опять кивнул и показал на большой чизбургер с жареным мясом и капустным салатом. Хорошо подкрепившись и выпив три чашки кофе, он почувствовал, что опять вернулся к жизни.