– А что случилось?

– Её положили в психиатрическую лечебницу, и она до сих пор там, не понимая даже, что мужа нет в живых. Хотите кофе?

– Спасибо. Никогда не отказываюсь от кофе, – сказал он.

– Или, может быть, вина?

– Нет, пожалуйста, кофе.

Пока она готовила кофе, он ходил по мастерской, восхищаясь вкусом владельцев «Пила и Пула». Он нашёл и помянутый пуфик: большой, мягкий, удобный; на нём лежала табличка: «Образец». После первого глотка кофе он посмотрел на Сабрину тем умоляющим взглядом, перед которым женщины редко могли устоять.

– Не продадите ли вы мне тот образец?

Поправив рукой прическу, она ответила:

– С одним условием – если вы позволите мне украсить вашу летнюю резиденцию. Можно использовать небольшие коврики, подушки и складные ширмы, и всё без больших затрат с вашей стороны. Приятная обстановка во время отдыха зависит только от вас.

– Звучит заманчиво! – улыбнулся он. – Почему бы вам не приехать и не оценить ситуацию на месте?

– Вас устроит в понедельник, в половине второго? Я что-нибудь смогу привезти с собой.

– Расскажите мне что-нибудь о Хокинфилдах. Зачем им понадобился такой большой дом?

– Это была большая семья, жившая на широкую ногу. Но внезапно наступили чёрные дни. Трое их мальчиков погибли в течение года.

– Как?! – Квиллер всегда начинал подозревать преступление, а поскольку у отца мальчиков имелись враги и сам он стал жертвой убийцы, оснований для подозрений было предостаточно.

– Произошло два несчастных случая, один за другим, с разницей в несколько месяцев, оба связаны со спортом, – сказала Сабрина. – Это было страшным ударом для родителей. После второй трагедии у миссис Хокинфилд случился нервный срыв. Мы все ужасно переживали. Она была приятной женщиной, но во всём подчинялась мужу. Все желали ей быть посильнее, чтобы постоять за себя… Не знаю, почему я все это вам рассказываю, вероятно, потому, что история «Тип-Топа» перейдёт к новым владельцам вместе с домом, вместе с ковриками и шторами.

– Мне важно знать всё, – сказал он. – Я ощутил в доме отрицательные флюиды.

– Правда? Как интересно! Я очень чувствую ауру помещения. Когда я впервые прихожу к клиенту, мне кажется, будто я чувствую прошлое и настоящее семьи.

– Миссис Хокинфилд, кажется, была помешана на сером цвете, если это что-то означает, – продолжил он.

– Помешана – именно так! Мы старались внести в обстановку более тёплые тона, добавляя старинные вещи с золотистым отливом и красное венецианское стекло, но она любила серый цвет и одевалась только в серые тона. Они ей действительно шли. У неё были прекрасные серые глаза и преждевременно поседевшие волосы, в чём мы все обвиняли её мужа.

Квиллер уже собирался спросить об убийстве, но мелодичный звон дверного колокольчика известил о появлении покупателя. Квиллер допил кофе.

– Я буду ждать вас в понедельник днём, мисс Пил.

– Сабрина, – поправила она его.

– Не приносите ничего серого, Сабрина. И пожалуйста, зовите меня Квиллом.

Отъезжая от мастерской с пуфиком в багажнике, он думал о Сабрине Пил. Ему нравились дизайнеры, особенно с рыжеватым оттенком волос, которых он называл про себя «блондинками-декораторами». Когда он остановился у магазина на Пяти Углах, чтобы заполнить свой бар для возможных гостей, то наряду с обычным набором крепких и прохладительных напитков включил в список и то вино, которое она предлагала ему.

Дружелюбный Билл Трикл, суетясь в магазине с типично менеджерской проворностью, увидел, как Квиллер загружает в тележку виски, водку, ром, шерри, пиво, фруктовые соки и смеси.