– Знаю, но следовало хоть что-нибудь  представить в доказательство того, что я там был.

– А через окно ничего не было видно?

– Только бухгалтеров на рабочих местах, и всё. Но потом я потолковал с этими старыми чудаками и добыл немного уличной информации, которую и представил, но её тоже не напечатали.

– Может, позже, – ободрил его Квиллер. – Так что сказали старики?

– Прежде всего, им нравится Флойд. Он местный и был в средней школе капитаном футбольной команды. Начал работать плотником и сделал миллионы. Им нравятся проценты, которые он платит. Им нравятся электропоезда в вестибюле. Они считают подобные вылазки гадюк из администрации штата подлыми и, может даже, неконституционными. Они не доверяют правительственным службам.

– А ты пытался связаться с секретаршей Флойда?

– Да, но безуспешно. Когда я спросил про неё у стариканов, они захихикали, словно школьники. Но потом сказали, что она живет в Индейской деревне, куда я и позвонил. Никто не ответил. Я поехал к Флойду. Его дома не оказалось, и никто со мной говорить не стал, даже дверь приоткрыли не больше чем на дюйм. Это был абсолютно потерянный день, Квилл. В такие дни мне хочется вернуться обратно в школу и снова преподавать историю детям, которым на неё глубоко наплевать.

После разговора с Роджером Квиллер направился по своим делам в центр города. Как обычно, его то и дело останавливали незнакомые люди, читавшие «Перо Квилла» или узнававшие его по фотографии вверху колонки. Они всегда хвалили его стиль или его усы (необязательно именно в этом порядке). Поначалу он поощрял читательские отзывы, надеясь узнать, что хорошо, а что плохо в его работе, однако ожидания не оправдались, потому как отзывы были примерно следующего содержания:

– Мне так понравилась ваша вчерашняя колонка, мистер K.! Я забыла, о чём она, но очень, очень здорово.

– И как вы всё это придумываете?

– Моя кузина в Делавэре пишет для газеты. Хотите, я вам пришлю вырезки с её статьями?

– Почему вы именно так подписываетесь: «Мистер К.»?

Поэтому теперь, выслушав комплименты, Квиллер коротко благодарил, стараясь не смотреть в глаза собеседнику: ведь именно это подталкивало читателя к монологам о родственниках, живущих в других штатах. Да, он тихо произносил признательное «спасибо» и скромно отворачивался, будто бы смущенный комплиментом. Он стал мастером любезного отворачивания. И в пятидесяти случаях из ста это удавалось.

Но сегодня всё складывалось несколько иначе. Когда он встал в очередь в Пикаксский народный банк, чтобы обналичить чек, его окликнул охранник:

– Привет, мистер К.!

Стоявшая перед ним в очереди молодая женщина тут же обернулась.

– Вы мистер Квиллер! – сказала она. – Вашу колонку читаешь – словно музыку слушаешь! О чём бы вы ни писали, ваш стиль поднимает настроение. (Про усы не было ни слова.)

Удивлённый и польщённый, Квиллер взглянул на говорившую. Это была просто одетая молодая женщина (чуть больше двадцати) с серьёзным выражением лица.

– Спасибо, – не отворачиваясь, учтиво поблагодарил он. – Я пишу свою колонку как раз для таких читателей, как вы. Похоже, вы сведущи в нашем деле. Вы – учительница?

– Нет, просто постоянная читательница. Я прилепила одну из ваших заметок к своему зеркалу. Вы дали отличный совет тем, кто хочет писать: «Пишите, пишите и пишите». Я из их числа и твёрдо следую этому совету. (Ни слова о том, чтобы прислать ему на просмотр рукопись.)

– А вы не думали поступить в новый колледж? – спросил он. – Там есть какие-то литературные курсы… и можно получить стипендию, – добавил он, мельком взглянув на её простую и изрядно заношенную рубашку, ненакрашенное лицо и мятую холщовую сумку через плечо.