– Подожди секунду, Я хочу сесть в то большое кресло.

Райкер приподнял красный клетчатый халат с рваным подолом.

– Вот. Залезай в него. Вроде он твой. Тартан[1] Макинтошей. Это напоминает тебе о чём-нибудь? Твоя мать была родом из Макинтошей.,

Лицо Квиллера просветлело.

– Правильно! Где она? С ней всё в порядке? Райкер глубоко вздохнул:

– Она умерла, когда ты учился в колледже, Квилл. – Он замолчал, обдумывая, что говорить дальше. – Послушай. Давай по порядку. Я знаю тебя с начальной школы. Твоя мать звала тебя Джеймси. А мы звали тебя Снупи. Помнишь почему? -Квиллер отрицательно покачал головой. – Ты всегда совал свой нос в коробки с завтраками других детей. – Он пристально всматривался в лицо Квиллера, надеясь обнаружить хотя бы тень воспоминаний. – Ты помнишь нашу первую учительницу? Она была тощей, но с широкими бёдрами. Ты ещё как-то сказал: «Старая миссис Буши, весьма похожая на грушу». Помнишь? – В ответ Квиллер слегка кивнул, и слабая улыбка появилась на его лице. – Ты всегда ловко обращался со словами. Ты играл в них, пока всё остальные играли с водяными пистолетиками.

Райкер терпеливо продолжал ностальгическое повествование, отмечая всё взлеты в жизни друга.

– Ты три года был первым по сочинениям… В средней школе рано открыл для себя существование девушек… Там, в школе, ты играл в бейсбол – на внешнем поле. Сильный отбивающий. Хорошо подавал мячи игрокам. К тому же ты выпускал школьную газету…

– «Северный ветер», – пробормотал Квиллер.

– Точно! Так она и называлась!.. После школы ты пошёл в армию и вернулся оттуда со сломанным коленом, что закрыло для тебя дорогу на бейсбольное поле. В колледже ты пел в хоре и проявлял интерес к актерству. Годы мчались, как минуты. Мы оба ушли в журналистику, и ты получил шикарную работёнку. Ты стал королём уголовной хроники. Более того, как только возникали заварушки за океаном, в горячие точки посылали именно тебя. – С каждым откровением Райкера мозг Квиллера работал чётче и память всё более осознанно восстанавливала прошлое. – Ты, – продолжал тем временем Арчи, – завоёвывал журналистские премии и написал книгу о городских преступлениях. Она попала в список бестселлеров.

– На десять минут.

На лице Райкера появилось облегчение. Его друг начинал кое-что соображать.

– Ты был моим шафером, когда я женился на Рози.

– Весь день лил дождь. Я помню мокрое конфетти.

– В Шотландии ты женился на Мириам.

Вновь Квиллер почувствовал смутное беспокойство:

– Где она? Почему её нет здесь?

– Ты с ней развёлся лет десять назад. Она живёт где-то в Коннектикуте.

Печальный взгляд устремился в пространство.

– И после этого всё полетело кувырком.

– Хорошо… Будем откровенны, Квилл. Ты запил и стал работать спустя рукава. Тебя уволили. И ты, со своим характерным почерком, пришёл в «Дневной прибой», где и выпустил несколько хороших материалов. Ты мог писать об искусстве, антиквариате, интерьерах…

– Даже если ничего не смыслил в этом, – вставил Квиллер.

– Когда ты стал ресторанным критиком, твои колонки захватывали не меньше, чем криминальные расследования…

– Подожди, Арчи! Как долго я не подходил к письменному столу? Я должен вернуться к работе!

– Ты завязал с этим несколько недель назад!

– Что! Почему завязал? Я нуждаюсь в работе!

– Уже нет, мой друг.