– Я и тебя-то не знаю. Как тебя зовут? – мягко спросил Квиллер.

– Обри Скоттен. Вы слышали о «Рыбных садках» Скоттенов? Мой дед основал это дело, потом оно перешло к моему отцу и дядьям. Мой отец умер пять лет назад. Теперь там хозяйничают мои братья. У меня их четверо. Вы с ними знакомы? А мама по-прежнему живет на ферме Скоттенов, на Сэндпит-роуд. Она выращивает цветы на продажу.

– Обри – доброе шотландское имя.

– Мне оно не нравится. У моих братьев нормальные имена: Росс, Скай, Дуглас и Блэр. Я как-то спросил мамашу, с чего это она дала мне такое идиотское имя, так она и сама не знает. Ей оно нравится. А по мне, так имя идиотское. Его и написать-то не все могут без ошибок. О-б-р-и. В школе меня называли Верзила. Что ж, я не против.

– Такое прозвище тебе подходит, – сказал Квиллер. – Ты работаешь вместе с братьями?

– Не-а, мне ихняя работа не по душе. У меня есть пчёлы, я продаю мед. Но со следующей недели будет и настоящее дело. Блэр нашёл мне работу на новой индюшачьей ферме. Инженером-механиком, они это так называют. Мне не надо будет торчать там весь день. Пчелами я тоже смогу заниматься. Ульи стоят у реки. Вы любите пчёл? Они очень дружелюбные, если с ними правильно обращаться. Я с ними разговариваю, и они приносят мне много мёда. Этим летом было очень много мёда. Сейчас они летают над золотарником и астрами и тоже собирают мёд. Нынче летом я заменил в ульях матку.

– И они наверняка остались довольны, – авторитетно произнёс Квиллер, пытаясь скрыть своё полное невежество в области пчеловодства. Он ничего не понимал в том, о чём этот парень сейчас говорил. Однако увидел в этом неплохую тему для «Пера Квилла». – Всё это очень интересно, и я бы хотел подробнее разузнать о твоих дружелюбных пчёлах. Правда, не сегодня, у меня назначена ещё одна встреча. Ты свободен завтра? Я бы хотел написать об этом в газете.

Словоохотливый пчеловод от изумления проглотил язык.

На обратном пути в Пикакс Квиллер радостно подвёл итог своей поездки; ещё два персонажа для книги, которую он всё-таки напишет в один прекрасный день. С каждым из этих новых героев стоило познакомиться поближе. Добряк, которому не нравилось его имя и который с болезненной живостью одинокого человека хватался за любую возможность общения. Можно было без особого труда представить себе комические диалоги болтливого парня и сварливого старикана, скупого на слова и деньги. Большая фантазия требовалась, чтобы вообразить Обри Скоттена в роли инженера-механика.

Квиллер уже слышал об индюшачьей ферме, поддерживаемой Фондом К. Его друг Ник Бамба был приглашён на эту ферму управляющим с возможностью выкупить дело через пару лет. Его даже командировали на ферму в Висконсин, дабы он разузнал там, что к чему. По крайней мере, Ник смог наконец уволиться с тяжелой и неблагодарной работы в тюрьме штата, расположенной близ Мусвилла. В то время как старинная индюшачья ферма Хенстейблов будет продолжать поставки свежей индюшатины в тюрьму и на местные рынки, новая ферма «Замороженная индейка» займётся выращиванием птицы, её замораживанием и отправкой на рынки Центра.

Жена Ника, Лори, тоже времени даром не теряла – она предложила Фонду К. свой проект: маленький ресторанчик в Манежном ряду. Проект утвердили, но о деталях пока умалчивалось.

Квиллер восхищался энергией и трудолюбием этой молодой пары, которая не только воспитывала троих детей, но и принимала участие в любых новых предприятиях. Но вот Обри Скоттен в качестве инженера-механика «Замороженной индейки» его явно смущал. Вернувшись домой, он уточнил у секретаря Фонда телефон новой фермы и позвонил управляющему.

Обменявшись с Ником любезностями, Квиллер перешёл к делу.

– Ник, я только что встретил одного человека, который сказал, что его пригласили к вам на должность инженера-механика.